Гог и Маго́г, в христианской и иудейской эсхатологической традиции имена варварских народов, которые, согласно пророчествам, завоюют Палестину или христианскую ойкумену в «последние времена». В пророчестве Иезекииля, давшего начало этой традиции, Гог – вождь завоевателей, Магог – название его земли.

В библейской традиции

Некоторые народы, названные в пророчестве Иезекииля о нашествии Гога, упоминаются уже в библейском списке сыновей Ноя (Быт 10) как потомки «сыновей Иафета» (Быт 10:1–5), расселившиеся «в землях их, каждый по языку своему, по племенам своим, в народах своих» (Быт 10:5). У Иафета было 7 сыновей (согласно Септуагинте, 8): Гомер, Магог, Мадай, Иаван, [Елиса], Фувал, Мешех и Фирас (Быт 10:2), а среди сыновей Гомера упоминается Фогарма (Быт 10:3; ср.: 1 Пар 1:5–6).

Иезекииль (Иез 38–39) предсказывает, как «после многих дней» «в последние годы» (Иез 38:8) «верховный князь» Гог из страны Магог (в Септуагинте предлагается вариант перевода еврейского слова «рош» – глава, главный – как имени собственного – ῾Ρώς) во главе великого войска пойдёт по воле Господа против вернувшегося из плена Израиля. В составе его армии будут воины от Мешеха и Фувала, от Гомера и из «дома Фогарма» «от пределов севера», а также Парас (Персия), Куш (Эфиопия) и Пут (предположительно, Ливия) (Иез 38:1–9). Гог замышляет разграбить и разорить землю Израиля. Но пророк предрекает, что Божий гнев падёт на Гога, его временная победа над Израилем послужит только тому, чтобы показать славу Господа «перед глазами их» (Иез 38:10–16). Гог в этом пророчестве олицетворяет врага, о котором говорили прежние пророки: с его приходом «произойдет великое потрясение на земле Израилевой», вся земля будет разрушена (Иез 38:17–20), но в конце концов поражён будет и сам Гог (Иез 38:21–23). После того как Господь поразит Гога и его орды, их мёртвые тела пожрут птицы и звери (Иез 39:1–8). 7 лет израильтяне будут сжигать оружие армии Гога, а когда Гог найдёт свою могилу в долине Аварим, в Заиорданье, в течение семи месяцев будут хоронить мёртвые тела его воинов, пока вся земля не будет очищена. В завершение Господь приготовит из погибших орд жертвенную трапезу для птиц и зверей (Иез 39:9–20).

Всё это, по словам пророка, произойдёт для того, чтобы народы познали славу Господа и поняли, что Господь карает Израиль за его грехи. Но и Израиль должен понять, что Господь хочет быть его Богом; после возвращения из плена он должен терпеть унижение и признать, что Господь показал Себя Богом Израиля и в изгнании, и после возвращения (Иез 39:21-29).

Большинство исследователей определяют место существования Гога и земли Магог [Магог упоминается в списке народов (Быт 10) и в описании народов, составляющих армию Гога (Иез 38)], на северо-востоке от Израиля: в Анатолии или в Северной Месопотамии. Исходя из того, что в книге пророка Иезекииля (Иез 38:5) перечисляются названные там же выше (Иез 27:10) армии из Персии, Эфиопии и Ливии, исследователи с уверенностью локализуют Мешеха во Фригии, Фувала в Киликии, Гомера на Армянском нагорье, а дом Фогарма на территории восточной Киликии (Иез 38:2, 6). Большинство других упомянутых народов (Быт 10:2–5) также географически связаны с этой частью мира (жители Фарсиса, Киттим, мидийцы и др.).

Если в вопросах географической локализации Гога и Магога значительных разногласий не существует, то этимология и смысл этих имён остаются предметом дискуссий. Мнение ранних толкователей о них как о народе скифов (Иосиф Флавий. Иудейские древности. 1. 6. 1, со скифами отождествляется Магог) поддерживал ещё Ю. Велльгаузен. Распространённая в современной литературе гипотеза, согласно которой Гог – это мидийский царь Гиг (около 670 до н. э.), а земля Магог соответственно – Лидия, восходит к Ф. Деличу. Некоторые исследователи, принимая во внимание те же датировки, связывают Гога с династией Гага Северной Ассирии, которая упоминается в текстах Ашшурбанапала. Ряд учёных ассоциируют библейского Гога с упомянутой в Амарнских письмах территорией Гага, которая, согласно контексту, находилась на севере Сирии, возможно, в окрестностях Каркемиша.

Среди исследователей, считающих, что главы 38–39 книги пророка Иезекииля написаны после вавилонского плена, распространена точка зрения, что Гог мог быть военачальником армии молодого персидского царя Кира (ок. 400 до н. э.), а также, что имя Гог могло быть использовано как псевдоним для Александра Великого. Имя «Магог» в таком случае понималось либо как искусственная форма в значении «земля Гога», либо как гебраизированное имя от аккадского «матгог». В литературе представлена и позиция, согласно которой первичным является название страны, а имя Гог образовано от него.

Ряд исследователей объясняют имена Гог и Магог как мифические: они произведены от шумерского слова «тьма», таким образом, Магог – это «земля тьмы», а Гог – персонификация тьмы или представитель сил, враждебных Богу. Другие усматривают связь этих имён с аккадским богом Гага, который упоминается в эпосе «Энума Элиш».

В изображении великой эсхатологической битвы (Иез 38–39) виден ряд мотивов, получивших дальнейшее развитие в библейской и постбиблейской литературе. Среди таких мотивов: день Господень (день, в который Господь откроет Свой гнев на народы); борьба Господа с силами хаоса и война с (языческими) народами, которая обычно связана с изображением теофании (явления Бога) и космических катастроф; враг с севера; натиск народов на Иерусалим; жертвенная трапеза; мотив мира – сожжение оружия и др.

Мотив ожидания «отдалённого будущего», характерный для 38–39-й глав книги пророка Иезекииля, позволил последующим раввинистической и христианской традициям отнести событие нашествия и гибели армий Гога в более далёкое будущее.

Особый интерес к пророчеству Иезекииля о великом царе «последних времён» Гоге виден уже в переводе мессианского пророчества Валаама в Септуагинте (Числ 24:7), где Гог противопоставлен моавскому царю Агагу. В другом варианте Септуагинты (Ам 7:1) имя Гог показывает раннее возникновение связи между представлениями о войне царя Гога и о приходе Мессии.

Описания последней войны занимают важное место в апокрифах. Напрямую от текста глав 38–39 книги пророка Иезекииля зависит изображение конца мира в 3-й «Книге Сивилл». В образах 1-й книги Еноха Гог и Магог истолковываются как дикие орды парфян, которые тогда постоянно угрожали набегами. Гог и Магог понимаются в агаде как эсхатологические враги Израиля.

Если у пророка Иезекииля Гог – имя царя завоевателей, а Магог – их территория, то в Откровении Иоанна Богослова Гог и Магог – это названия народов, составляющих языческие орды, которые в конце 1000-летнего царства Христа двинутся для последней битвы с народом Божиим, но будут попалены огнём суда Божия (Откр 20:7-9). Общий план книги пророка Иезекииля и его кульминационный момент – битва народов Гог и Магог – сохраняются в Откровении Иоанна. Мессианскому царству из пророчества Иезекииля (Иез 37) соответствует 1000-летнее царство Христа (Откр 20:4-6); нашествию орд Гога и их уничтожению (Иез 38-39) – приход ведомых сатаной Гога и Магога для уничтожения «стана святых и города возлюбленного» (Откр 20:7-10); воскресению мёртвых – последний суд (Откр 20:11-15); Новому Иерусалиму (Иез 40) – новое небо, новая земля, новый Иерусалим (Откр 21).

В ранней иудейской литературе

Такая схема – пришествие армий Гога и Магога после мессианского царства – сохраняется и в раввинистической литературе. В палестинских таргумах большую роль в этой эсхатологической войне играет Мессия, который побеждает пришедших к Иерусалиму варваров, при этом возвращение Израиля из плена, в отличие от пророчества Иезекииля, происходит уже после победы над этими народами. Иосиф Флавий упоминает легенду о том, что Александр Великий на дальнем севере за горами Каспийского моря заключил кочевые варварские народы (скифов) железными вратами (Иосиф Флавий. Иудейская война 7. 7. 4). Гога и Магога он отождествляет со скифами (Иудейские древности. 1. 6. 1). Библейская легенда в дальнейшем, прежде всего в христианской традиции, оказалась, таким образом, связанной с легендой об Александре.

В христианской литературе

Отцы церкви часто толковали имена Гога и Магога аллегорически, как инструмент сатанинских преследований града Божия в «последние времена» (Иероним Стридонский, Августин, Николай де Лира). Здесь Гог и Магог не исторические народы, но символы врагов Церкви, из среды которых выступает диавол. Мотив эсхатологического нашествия народов в раннехристианской литературе переплетается с развивающейся традицией об антихристе. С его пришествием Гог и Магог будут освобождены, и во время войны против народа Божия их возглавит сам антихрист. Но в итоге они будут повержены Христом, который уничтожит антихриста.

В Византии мотив вторжения Гога и Магога возникает в середине 7 в. (возможно, под впечатлением от арабских завоеваний) в тексте «Откровения Псевдо-Мефодия Патарского». Это многочисленные дикие племена, запертые когда-то Александром Великим железными вратами в далёких северо-восточных окраинах земли, которые должны прийти в «последние времена» на землю Израиля. Они возникают накануне прихода антихриста и ещё до его воцарения они должны быть уничтожены. Эта традиция представлена в латинской «Тибуртинской сивилле» (11 в., содержит более ранние предания), которая, хотя и изображает явление антихриста до освобождения варваров, всё же предрекает приход великого императора: он разгромит Гога и Магога до того, как антихрист окончательно установит свою власть. В трактате «О последних временах» Псевдо-Ефрема, который сохранился в латинских рукописях 8–9 вв. и, возможно, содержит элементы более ранней традиции, возникшей на сирийской почве в конце 4–7 вв., отсутствует история Александра Великого, не упоминается и фигура последнего римского императора. Далеко не всеми византийскими авторами разделялись эсхатологические представления о Гоге и Магоге: их считали древними народами (Георгий Синкелл, Георгий Амартол), скифами (Иоанн Зонара), северным народом «рос» (Лев Диакон).