ГЕ́РДЕР

ГЕ́РДЕР (Herder) Ио­ганн Гот­фрид (25.8.1744, Мо­рун­ген – 18.12.1803, Вей­мар), нем. фи­ло­соф. В 1762–64 учил­ся в Кё­нигс­берг­ском ун-те, где слу­шал лек­ции И. Кан­та и сбли­зил­ся с И. Г. Га­ма­ном. С 1764 учи­тель Дом­ской шко­лы и про­по­вед­ник в Ри­ге. В 1769 едет во Фран­цию (Нант), от­ку­да че­рез Брюс­сель, Ан­твер­пен, Ам­стер­дам при­бы­ва­ет в Гам­бург. В 1770 в Страс­бур­ге про­изош­ла встре­ча с И. В. Гё­те. В 1771–76 со­вет­ник кон­си­сто­рии в Бюк­ке­бур­ге, а с 1776 ге­не­рал-су­пер­ин­тен­дент (гла­ва лю­те­ран­ской церк­ви) в Вей­ма­ре.

Твор­че­ст­во Гер­дера зна­ме­ну­ет со­бой вер­ши­ну нем. Про­све­ще­ния. Пре­одо­ле­вая в сво­ём раз­ви­тии ог­ра­ни­чен­ность про­све­ти­тельного ра­цио­на­лиз­ма, Г. пы­та­ет­ся стро­ить цель­ную кар­ти­ну ми­ра с ак­цен­том на ис­то­рич­но­сти при­род­но­го бы­тия и че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ст­ва и не­пред­взя­тым рас­смот­ре­ни­ем мно­го­об­раз­ных куль­тур­но-ис­то­рич. фе­но­ме­нов, кар­ти­ну, про­ник­ну­тую эс­те­тич. мо­ти­ва­ми и глу­бо­ко эмо­цио­наль­ным от­но­ше­ни­ем к ми­ру. Уже пер­вые ра­бо­ты Г. – «О но­вей­шей не­мец­кой ли­те­ра­ту­ре» («Über die neuere deutsche Literatur», 1767) и «Кри­ти­че­ские ле­са» («Kritische Wälder», 1769) – вы­дви­га­ют его в ряд ве­ду­щих нем. кри­ти­ков и эс­те­ти­ков. «Днев­ник мое­го пу­те­ше­ст­вия...» («Jour­nal meiner Rei­se…», впер­вые пол­но­стью опуб­ли­ко­ван в 1846), соз­дан­ный во вре­мя по­езд­ки по мо­рю во Фран­цию, – куль­тур­фи­ло­соф­ское со­чи­не­ние, ох­ва­ты­ваю­щее всю те­ма­ти­ку по­сле­дую­щих ра­бот Г. Рап­со­дич­ность и внутр. не­за­вер­шён­ность из­ло­же­ния, взвол­но­ван­ный слог – ти­пич­ные чер­ты ра­бот Г. «Днев­ник...» про­ник­нут ощу­ще­ни­ем но­во­го взгля­да на мир: вре­мя тре­бу­ет быть «не иу­де­ем, ара­бом, гре­ком, ди­ка­рём, му­че­ни­ком, па­лом­ни­ком, но быть имен­но про­све­щён­ным, ос­ве­дом­лён­ным, тон­ким, ра­зум­ным, об­ра­зо­ван­ным, доб­ро­же­ла­тель­ным, на­сла­ж­даю­щим­ся че­ло­ве­ком» (Journal meiner Reise im Jahre 1769. Stuttg., 2002. S. 31). «Днев­ник...» за­клю­ча­ет в се­бе эс­киз фи­ло­со­фии ис­то­рии Г.: из­на­чаль­ная пер­во­здан­ность ут­ра­чи­ва­ет­ся с те­че­ни­ем че­ло­ве­че­ской ис­то­рии, в не­драх са­мой же куль­ту­ры вы­зре­ва­ют раз­ру­ши­тель­ные си­лы, спо­соб­ные её унич­то­жить.

В ран­них со­чи­не­ни­ях Г. вы­яви­лись та­кие важ­ней­шие осо­бен­но­сти его мыс­ли, как син­кре­тич­ность, на­прав­лен­ность на «жиз­нен­но-прак­ти­че­ское» и «жи­вое» («ор­га­ни­че­ская» кон­цеп­ция бы­тия; фи­ло­со­фия су­ще­ст­ву­ет ра­ди че­ло­ве­ка, со­вер­шен­ст­во­ва­ния его лич­но­сти и об­раза жиз­ни). Г. не при­да­ёт боль­шо­го зна­чения фи­лос. сис­те­ме как ло­гич. кон­ст­рук­ции: впо­след­ст­вии он ре­ши­тель­но от­верг кри­тич. фи­ло­со­фию И. Кан­та, об­ру­шив­шись на неё с по­зи­ций сво­ей жиз­нен­но-прак­тич. фи­ло­со­фии. Ре­лиг. взгля­ды Г. пред­ста­ют как ко­ле­ба­ние меж­ду те­измом и пан­те­из­мом: он то рас­смат­ри­ва­ет бы­тие, при­ро­ду, че­ло­ве­че­ст­во как не­что са­мо­раз­ви­ваю­щее­ся и са­мо­дос­та­точ­ное, то до­пус­ка­ет вме­ша­тель­ст­во и воз­дей­ст­вие выс­ше­го на­ча­ла. Для внутр. про­тиво­ре­чий фи­ло­со­фии Г. по­ка­за­тель­но, напр., что при­вле­кая вни­ма­ние к кон­крет­но­сти куль­тур­ных форм, цен­ных сво­ей са­мо­быт­но­стью и свое­об­ра­зием, он вме­сте с тем спе­шил пе­ре­хо­дить к «об­ще­че­ло­ве­че­ско­му», так что кон­крет­ное ис­то­рич. на­пол­не­ние эпо­хи на­чи­нало сти­рать­ся.

По­сле «Днев­ни­ка...» 1769 фи­лос. мысль Г. раз­ви­ва­лась в не­сколь­ких на­прав­ле­ни­ях: эс­те­ти­ка и тео­рия по­эзии, фи­ло­со­фия ис­то­рии, фи­ло­со­фия язы­ка, ко­то­рый пред­ста­ёт у Г. как творч. соз­да­ние че­ло­ве­че­ско­го ра­зу­ма («Abhand­lung über den Ursprung der Sprache», 1772; рус. пер. – «На­ча­ло язы­ка. Ис­сле­до­ва­ние о про­ис­хо­ж­де­нии язы­ка», вып. 1, 1906). В нач. 1770-х гг. Г. ста­но­вит­ся од­ним из наи­бо­лее влия­тель­ных мыс­ли­те­лей Гер­ма­нии, гл. вдох­но­ви­те­лем дви­же­ния «Бу­ри и на­тис­ка», яр­ким вы­раже­ни­ем идей ко­то­ро­го явил­ся из­дан­ный им сб. «О не­мец­ком ха­ракте­ре и ис­кус­ст­ве» («Von deutscher Art und Kunst», 1773). Ста­тьи Г. об У. Шек­спире и Ос­сиа­не в этом сбор­ни­ке за­ло­жи­ли ос­но­ву но­во­го от­но­ше­ния к нар. по­эзии как важ­ней­ше­му про­яв­лению не­по­вто­ри­мо­го нар. ду­ха (ср. сб. Г. «На­род­ные пес­ни» – «Volkslieder», Tl 1–2, 1778–79). Биб­лей­ские шту­дии Г. («Древ­ней­ший до­ку­мент че­ло­ве­че­ско­го ро­да» – «Äl­teste Urkunde des Men­schen­ge­schle­chts», Bd 1–2, 1774–76, и др.) раз­ви­ва­ют тот же ком­плекс пред­став­ле­ний: Биб­лия как про­дукт по­этич. твор­че­ст­ва на­ро­да и да­же как нац. эпос. В соч. «И ещё фи­ло­со­фия ис­то­рии» («Auch eine Philo­sophie der Geschichte zur Bildung der Menschheit», 1774) ис­то­рия че­ло­ве­че­ст­ва упо­доб­ле­на дре­ву, где на­ро­ды древ­но­сти об­ра­зу­ют ствол, а бо­лее но­вые на­ро­ды – вет­ви и ве­точ­ки; ис­то­рия на­ро­дов упо­доб­ле­на жиз­ни че­ло­ве­ка с его воз­рас­та­ми. В «Иде­ях к фи­ло­со­фии ис­то­рии че­ло­ве­че­ст­ва» («Ide­en zur Philosophie der Geschichte der ­Menschheit», Bd 1–4, 1784–91, рус. пер. 1977), про­ник­ну­тых край­ним оп­ти­миз­мом, вся ис­то­рия рас­смат­ри­ва­ет­ся как по­сле­до­ват. про­цесс воз­вы­ше­ния, рос­та и рас­цве­та за­ло­жен­ных в бы­тие сил (ха­рак­те­рен в этом от­но­ше­нии плав­ный пе­ре­ход от гео­ло­гич. ис­то­рии Зем­ли к сфе­ре ду­ха); че­ло­ве­че­ст­во в це­лом уст­рем­ле­но к ко­неч­ной це­ли – дос­ти­же­нию гу­ман­но­сти и сча­стья, при­чём как при­род­ные ка­так­лиз­мы, так и ис­то­рич. бед­ст­вия но­сят ха­рак­тер не­об­хо­ди­мых и при­скорб­ных эпи­зо­дов, ли­шён­ных окон­чат. тра­гиз­ма, жизнь отд. че­ло­ве­ка не­унич­то­жи­ма – его суб­стан­ция, пе­ре­ро­ж­да­ясь, пе­ре­хо­дит лишь в бо­лее вы­со­кие, не­ве­до­мые нам фор­мы (идея «па­лин­ге­не­сии», раз­ви­вав­шая­ся Ш. Бон­не). Про­дол­же­ни­ем «Идей...» яви­лись «Пись­ма к по­ощ­ре­нию гу­ман­но­сти» («Briefe zur Beförderung der Huma­ni­tät», Bd 1–10, 1793–97). Диа­лог «Бог» («Gott», 1787), пред­став­ляв­ший со­бой пе­ре­ло­же­ние фи­ло­со­фии Б. Спи­но­зы и А. Шеф­тс­бе­ри, – гимн бо­же­ст­вен­но­сти при­ро­ды и че­ло­ве­ка. Эс­те­тич. ра­бо­ты Г. это­го пе­рио­да так­же про­ник­ну­ты пред­став­ле­ния­ми о ду­хов­но-ма­те­ри­аль­ном един­ст­ве, гар­мо­нии, не­рас­чле­ни­мой це­ло­ст­но­сти и сим­во­лич­но­сти бы­тия («Пла­сти­ка» – «Plastik», 1778).

По­сле из­да­ния «Идей…» Г. ока­зал­ся в глу­бо­ком кон­флик­те с И. Кан­том, ре­цен­зии ко­то­ро­го на два пер­вых то­ма вскры­ли сла­бые сто­ро­ны фи­ло­со­фии Г.: пре­крас­но­ду­шие, кон­ст­руи­ро­ва­ние на ос­но­ва­нии не­про­ве­рен­ных ги­по­тез, без­до­ка­за­тель­ный те­лео­ло­гизм (см.: Кант И. Соч. М., 1966. Т. 6). Ан­ти­кан­тов­скую на­прав­лен­ность (с по­зи­ций мо­раль­но-фи­лос. эм­пи­риз­ма) име­ют мн. со­чи­не­ния Г. кон. 1790-х гг. («Ме­так­ри­ти­ка кри­ти­ки чис­то­го ра­зу­ма» – «Metakritik zur Kritik der reinen Vernunft», 1799; «Кал­ли­го­на» – «Kalligone», Bd 1–3, 1800, кри­ти­ка эс­те­ти­ки Кан­та).

Идеи Г. к кон. 18 в. ста­ли поч­ти все­об­щим дос­тоя­ни­ем. Г. су­мел в от­чёт­ли­вой и дос­туп­ной фор­ме син­те­зи­ро­вать мно­го­гран­ные ес­те­ст­вен­но-на­уч­ные и фи­лос. ис­ка­ния 18 в., сфор­му­ли­ро­вать идею ор­га­нич. раз­ви­тия ми­ра, про­сле­жи­вая её и в не­жи­вой, и в жи­вой при­роде, в че­ло­ве­че­ской ис­то­рии – как бы на раз­ных уров­нях еди­но­го ми­ро­во­го ор­ганиз­ма. При этом разл. на­прав­ле­ния нем. мыс­ли ак­цен­ти­ро­ва­ли ту или иную сто­ро­ну фи­ло­со­фии Г. Так, ро­ман­ти­ки в пол­ную ме­ру вос­при­ня­ли зна­че­ние нац. форм ду­хов­ной куль­ту­ры, ос­ла­бив об­ще­гу­ма­ни­стич. па­фос Г., то­гда как в фи­ло­со­фии Г. В. Ф. Ге­ге­ля на но­вом уров­не вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся ис­то­рич. уни­вер­са­лизм Г. Влия­ние Г. ска­за­лось на всём по­сле­дую­щем раз­ви­тии нем. мыс­ли, вплоть до фи­ло­со­фии жиз­ни и фи­ло­соф­ской ан­тро­по­ло­гии 20 в. На­ко­нец, идеи Г. на­шли осо­бо бла­го­при­ят­ную поч­ву для ус­вое­ния в Вост. и Юго-Вост. Ев­ро­пе, в слав. ми­ре. Сам при­кос­нув­ший­ся к слав. ми­ру в юно­сти (в Вост. Прус­сии во вре­мя Се­ми­лет­ней вой­ны, и осо­бен­но в Ри­ге, при­над­ле­жав­шей Рос. им­пе­рии; в «Днев­ни­ке...» Г. меч­тал о том, что вер­нёт­ся в Ри­гу «до­б­рым ду­хом Лиф­лян­дии», её «ре­фор­ма­то­ром»), Г. по­чув­ст­во­вал в нём све­жие энер­гии ис­то­рич. раз­ви­тия (так, Ук­раи­на пред­став­ля­лась ему в этом от­но­ше­нии «но­вой Гре­ци­ей»). Фи­ло­со­фия ис­то­рии Г. бы­ла ши­ро­ко вос­при­ня­та в слав. стра­нах; в ча­ст­но­сти, она на­шла от­ра­же­ние в твор­че­ст­ве Н. В. Го­го­ля и осо­бен­но Л. Н. Тол­сто­го.