ОДИНО́ЧЕСТВО

ОДИНО́ЧЕСТВО, пси­хо­ло­гич. со­стоя­ние, при ко­то­ром че­ло­век ощу­ща­ет се­бя как не во­вле­чён­но­го в свя­зи с др. людь­ми. О. как пе­ре­жи­ва­ние мо­жет иметь ме­сто как при фи­зич. изо­ля­ции – от­сут­ст­вии др. лю­дей, так и в их при­сут­ст­вии, но без пси­хо­ло­гич. кон­так­та с ни­ми (от­чу­ж­де­ние). В обо­их слу­ча­ях О. мо­жет быть доб­ро­воль­ным уе­ди­не­ни­ем ли­бо вы­ну­ж­ден­ным; в по­след­нем слу­чае оно мо­жет стать ис­точ­ни­ком серь­ёз­ных пси­хо­ло­гич. про­блем и на­ру­ше­ний.

При­ну­ди­тель­ное ис­клю­че­ние че­ло­ве­ка из со­ци­аль­ных свя­зей ещё на ран­них эта­пах раз­ви­тия че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ст­ва рас­смат­ри­ва­лось как фор­ма на­ка­за­ния. Вме­сте с тем прак­ти­ка доб­ро­воль­но­го уе­ди­не­ния (от­шель­ни­че­ст­ва, стран­ни­че­ст­ва) как ус­ло­вия ду­хов­но­го раз­ви­тия, об­ще­ния с Бо­гом и са­мо­со­вер­шен­ст­во­ва­ния бы­ла со­ци­аль­но ин­сти­ту­цио­на­ли­зи­ро­ва­на как на За­па­де, так и на Вос­то­ке, где от­шель­ни­ки и стран­ст­вую­щие мо­на­хи поль­зо­ва­лись боль­шим ува­же­ни­ем.

В кон. 18 – нач. 19 вв. про­бле­ма О. ста­ви­лась в фи­ло­со­фии ро­ман­тиз­ма как от­ли­чит. осо­бен­ность творч. лич­но­сти, вы­де­ляю­щая её из тол­пы. Воз­ник об­раз фи­ло­со­фа, от­стра­нён­ность ко­то­ро­го по­мо­га­ет ему по­ни­мать лю­дей, не вы­зы­ваю­щих у не­го же­ла­ния всту­пить в близ­кий кон­такт с ни­ми (П. Я. Чаа­да­ев, А. Шо­пен­гау­эр, Ф. Ниц­ше; иде­ал фи­ло­со­фа в уе­ди­не­нии в кн. Г. Д. То­ро «Уол­ден, или Жизнь в ле­су»).

В сер. 20 в. О. ста­ло со­цио­куль­тур­ной про­бле­мой в свя­зи с ана­ли­зом мас­со­во­го об­ще­ст­ва и мас­со­вых форм по­ве­де­ния, а так­же фе­но­ме­нов от­чу­ж­де­ния лич­но­сти в ин­ду­ст­ри­аль­ном об­ще­ст­ве, опи­сан­ных как «бег­ст­во от сво­бо­ды» (Э. Фромм), «эк­зи­стен­ци­аль­ный ва­ку­ум» (В. Франкл), «ут­ра­та Я» (Р. Мэй). В этом ря­ду за­мет­ное ме­сто за­ни­ма­ет «оди­но­кая тол­па» (Д. Рис­мен) – не­спо­соб­ность лю­дей осу­ще­ст­в­лять че­ло­ве­че­ские кон­так­ты при от­сут­ст­вии фи­зич. пре­град к это­му. О. ста­но­вит­ся пред­ме­том пси­хо­ло­гич. изу­че­ния, в осн. как не­га­тив­ное со­стоя­ние; ши­ро­ко рас­про­стра­ня­ют­ся «тре­нин­ги об­ще­ния» и др. груп­по­вые прак­ти­ки, по­мо­гаю­щие лю­дям пре­одо­ле­вать барь­е­ры в об­ще­нии.

Вме­сте с тем в ря­де ра­бот (К. Г. Юнг, Д. Вин­ни­котт, А. Мас­лоу, Э. Фромм) от­ме­чал­ся по­зи­тив­ный ас­пект О. в раз­ви­тии лич­но­сти, ко­гда оно вы­сту­па­ет как цен­ный ре­сурс реф­лек­сии, творч. дея­тель­но­сти и внутр. диа­ло­га. Амер. пси­хо­лог К. Мус­та­кас пер­вым сфор­му­ли­ро­вал в ка­че­ст­ве об­ще­го прин­ци­па по­зи­тив­ное зна­че­ние опы­та «эк­зи­стен­ци­аль­но­го» О. в от­ли­чие от «бо­лез­нен­но­го» О., ве­дуще­го к фру­ст­ра­ции. По­сле­дую­щие пси­хо­ло­гич. ис­сле­до­ва­ния под­твер­ди­ли этот двой­ст­вен­ный ха­рак­тер О., за­ви­ся­щий от воз­мож­но­сти для ин­ди­ви­да ис­поль­зо­вать его как ре­сурс для внутр. раз­ви­тия, ос­мыс­лен­ной пе­ре­ра­бот­ки на­ко­п­лен­ных впе­чат­ле­ний в опыт, уко­ре­нён­ный в струк­ту­ре лич­но­сти, то­гда как для чело­ве­ка, не обо­со­бив­ше­го­ся впол­не от груп­пы и не об­ла­даю­ще­го дос­та­точ­ны­ми ре­сур­са­ми са­мо­раз­ви­тия, О. ос­та­ёт­ся лишь ис­точ­ни­ком эк­зи­стен­ци­аль­ной тре­во­ги и ску­ки.