Лео́нтьев Константи́н Никола́евич (в монашестве Климент) [13(25).1.1831, село Кудиново, Мещовский уезд Калужской губернии, ныне Юхновский район Калужской области – 12(24).11.1891, Сергиев Посад], русский писатель, публицист, политический и религиозный мыслитель. Дворянин. В 1849–1854 гг. учился на медицинском факультете Московского университета. С 1854 г., не окончив курса, участвовал в качестве военного лекаря в Крымской войне 1853–1856 гг. После увольнения в 1857 г. – домашний врач в имении барона Д. Г. Розена в Арзамасском уезде Нижегородской губернии. С 1860 г. в Санкт-Петербурге, служащий российских консульств в г. Кандия (о. Крит) и на Балканах (1863–1871), консул в г. Салоники (1871). Пережив летом 1871 г. душевный кризис (почувствовав симптомы холеры, он дал обет постричься в монахи), Леонтьев оставил дипломатическую службу, сжёг написанный им цикл романов «Река времён» и около года провёл в русском Пантелеймоновом монастыре на Афоне, но не получил благословения на постриг. Вернувшись в Россию в 1874 г., Леонтьев поступил послушником в Николо-Угрешский монастырь под Москвой, где провёл зиму и весну 1874–1875 гг., после чего уехал в своё имение Кудиново, периодически посещая Москву и Оптину пустынь. Уходу в монастырь препятствовали как желание Леонтьева осуществить свои нереализованные писательские замыслы, так и наличие многочисленных долгов (в 1879 Леонтьев продал за долги своё имение Кудиново). Помощник редактора газеты «Варшавский дневник» (1880). Цензор Московского цензурного комитета (1880–1887). В 1887 г., уйдя в отставку, переехал в Оптину пустынь и поселился в частном доме за монастырской оградой. 18(30) августа 1891 г. Леонтьев принял тайный монашеский постриг в Оптиной пустыни. По настоянию старца Амвросия Оптинского переехал в Троице-Сергиеву лавру и поселился вне стен монастыря (ему не было позволено жить с братией). Похоронен на кладбище Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры, в 1920-х гг. могила была уничтожена вместе с некрополем скита, в 1991 г. восстановлена.

Первое литературное произведение Леонтьева – комедия «Женитьба по любви» (1851) – получило положительный отзыв И. С. Тургенева. Тургенев ввёл Леонтьева в литературный салон графини Е. В. Салиас-де-Турнемир (псевдоним – Евгения Тур), где он познакомился с Т. Н. Грановским, М. Н. Катковым, А. В. Сухово-Кобылиным, Е. П. Ростопчиной, Н. Ф. Щербиной и др. К ранней прозе относятся романы [«Подлипки» (1861) – проникнут воспоминаниями отрочества; «В своём краю» (1864), где отстаивались принципы эстетического миропонимания, примата прекрасного над полезным] и повести [«Благодарность» (1854) и «Исповедь мужа» (опубликована под заглавием «Ай-Бурун», 1867), в которой поднята тема «свободной любви»]. Экзотика и поэзия жизни на Востоке нашли отражение в цикле восточных рассказов и повестей («Хризо», «Хамид и Маноли», «Дитя души» и др.), вместе с романом «Одиссей Полихрониадес» позднее опубликованы в сборнике «Из жизни христиан в Турции» (т. 1–3, 1876). Среди других сочинений – романы «Две избранницы» (ч. 1, 1885; 2-я часть не опубликована), «Египетский голубь» (1881–1882), основанные на балканских впечатлениях; литературно-критические статьи, в том числе «Анализ, стиль и веяние: о романах графа Л. Н. Толстого» (1890, отдельное издание под названием «О романах графа Л. Н. Толстого», 1911), в которых изложена эстетическая теория Леонтьева и его концепция русской литературы 19 в., а также воспоминания «Моя литературная судьба» (опубликованы в 1935, переизданы в 2002).

В своих философско-исторических взглядах Леонтьев испытал влияние пессимистической философии А. Шопенгауэра и Э. фон Гартмана, органицизма Г. Спенсера. Идее «племенного» единства славян Леонтьев противопоставил идею национальной самобытности русского этноса, охраняемой византийской по своему типу и происхождению государственностью, «племенному национализму» – «национализм политический» («Византизм и славянство», опубликовано в 1875; поводом к написанию работы стало принятие в 1872 Болгарским экзархатом, образованным в 1870, независимости от Константинопольского патриархата, объявившего со своей стороны Болгарскую церковь схизматической). Леонтьев выделил три фазиса развития и упадка культурно-исторического типа – «первичную простоту», «цветущую сложность» и «вторичное смесительное упрощение», констатируя, что Европа под влиянием идей либерализма, эвдемонического прогресса и атеизма вступила в третью, предсмертную стадию. Согласно концепции Леонтьева, срок жизни цивилизаций составляет 1000–1200 лет, развитие характеризуется постепенной дифференциацией и накоплением традиций и обычаев, сословной дифференциацией, период развития относительно короток и навсегда истощает жизненные силы, период упадка быстротечен и превращает цивилизацию в этнографический материал для цивилизаций, идущих ей на смену. Мысль Леонтьева созвучна концепции культурно-исторических типов, выдвинутой Н. Я. Данилевским. «Византизм» является формой государственности, включающей в себя православие, самодержавие, народность и поэзию жизни. Для Леонтьева характерно учение о форме как о «деспотической идее, не дающей материи разбегаться».

Начало публицистической деятельности Леонтьева относится к началу 1870-х гг. Его статьи в изданиях консервативного направления «Русский вестник», «Московские ведомости», «Гражданин» (цикл статей под общим названием «Записки отшельника», 1887–1991) и другие работы идеологически подготавливали «контрреформы» 1880–1890-х гг.; получил широкий общественный резонанс призыв Леонтьева в одной из статей «подморозить хоть немного Россию, чтобы она не "гнила"». Большая часть политических, критических и публицистических произведений вошла в сборник «Восток, Россия и славянство» (т. 1–2, 1885–1886). В незавершённой работе «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения» (1872–1884, опубликована в 1912) выступил с критикой прогресса материальной культуры, ведущего к эгалитаризму, либерализму, атеизму, уравнению людей в типе «среднего европейца», буржуа. В брошюре «Национальная политика как орудие всемирной революции» (отдельное издание 1889) рассматривал революцию как процесс ассимиляции и смешения, утраты самобытности культур. В очерке «Наши новые христиане» (1882) выступил с критикой «розового христианства», ставящего христианскую любовь над «страхом Божиим» и выраженного в произведениях Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского.

Последние 20 лет своей жизни Леонтьев провёл не только в тяжёлых физических страданиях от болезней, но и в душевной борьбе между эстетическим мироощущением (основы своей «эстетики жизни», в которой он видел один из важнейших критериев жизнеспособности цивилизации, изложил в 1891 в обширной переписке с В. В. Розановым) и стремлением подчинить себя канонам православия и укрепить в себе «страх Божий», который он полагал главным условием христианского спасения. Альтруизму секулярной гуманистической культуры Леонтьев противопоставил «трансцендентный эгоизм» христианства. В «Четырёх письмах с Афона» (1872, адресованы М. В. Леонтьевой, опубликованы в 1912), работе «Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной Пустыни» (1879) Леонтьев дал описание православного старчества как особого типа монашеского подвига. Последние годы жизни Леонтьева отмечены крушением надежд на укрепление самобытной русской культуры и государственности, ощущением близости пришествия антихриста. В его творчестве появляется идея возможной гибели России: «или с Востока от меча пробуждённых китайцев, или путём добровольного слияния с общеевропейской республиканской федерацией». Союз социализма и православия под главенством православного царя рассматривался им как одна из возможных мер охранительной реакции. Признавая отстаиваемую Вл. С. Соловьёвым идею «догматического развития Церкви», резко критиковал его либеральные идеи, согласно которым христианские идеалы зачастую воплощали в жизнь нехристиане. В идее папства, защищаемой Соловьёвым, усматривал важный охранительный элемент, противостоящий «всесмешению».

Философские и публицистические идеи Леонтьева оказали большое влияние на культуру Серебряного века, зачастую воспринимавшего Леонтьева сквозь призму рецепции имморализма и эстетизма Ф. Ницше (Вл. С. Соловьёв назвал Леонтьева «более Ницше, чем сам Ницше»). В эпоху революций этому в немалой степени способствовала демонизация образа Леонтьева, оказавшегося наряду с К. П. Победоносцевым символической фигурой реакции, а затем возведённого в ранг «пророка». Леонтьеву посвящены исследования и статьи священника К. М. Аггеева, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, С. Н. Дурылина, В. В. Розанова, священника И. И. Фуделя и др. Идеи Леонтьева нашли отражение в концепции евразийства, в социологии П. А. Сорокина, историософии Л. Н. Гумилёва.