ВКУС

ВКУС эс­те­ти­че­ский, спо­соб­ность че­ло­ве­ка к вос­при­ятию, по­ни­ма­нию и оцен­ке эс­те­тич. свойств яв­ле­ний и пред­ме­тов.

Эс­те­тич. ка­те­го­рия В., ос­но­ван­ная на ме­та­фо­ри­за­ции чув­ст­ва вку­са (лат. gus­tus, итал., исп. gusto, франц. goût, англ. taste) – пе­ре­но­са его на сфе­ру мо­ра­ли и кра­со­ты, раз­ра­ба­ты­ва­лась в фи­ло­со­фии и эс­те­ти­ке пре­им. 2-й пол. 17 – 18 вв., ко­гда В. рас­смат­ри­вал­ся как спо­соб­ность раз­ли­че­ния доб­ро­го и дур­но­го, пре­крас­но­го и без­образ­но­го, как со­от­вет­ст­вую­щая «спо­соб­ность су­ж­де­ния». В. как эс­те­тич. по­ня­тие тес­но свя­зан с эти­кой [«хо­ро­ший вкус» (франц. bon goût) как нор­ма по­ве­де­ния]. По­ня­тие «В.» поя­ви­лось в 1-й пол. 17 в. в Ита­лии (Л. Цук­ко­ло, 1623), Фран­ции (Гез де Баль­зак, 1645), Ис­па­нии – у Б. Гра­сиа­на-и-Мо­ра­ле­са, ко­то­рый в трак­та­тах «Бла­го­ра­зум­ный» (1646) и «Кар­ман­ный ора­кул» (1647) рас­смат­ри­вал В. как спо­соб­ность че­ло­ве­ка, дос­тиг­ше­го со­вер­шен­ст­ва (hom­b­re en su punto), как со­ци­аль­ное яв­ле­ние («вку­сы при­лип­чи­вы, пе­ре­да­ют­ся об­ще­ни­ем и по на­след­ст­ву»), ну­ж­даю­щее­ся в вос­пи­та­нии (куль­ту­ре).

Б. Гра­си­ан-и-Мо­ра­лес по­ло­жил на­ча­ло дис­кус­сии о В. в ев­роп. куль­ту­ре, рас­крыв­шей спе­ци­фич. про­ти­во­ре­чия это­го по­ня­тия: 1) за­ро­див­шись в рам­ках нор­ма­тив­ной эс­те­ти­ки клас­си­циз­ма с при­су­щей ей мак­си­маль­ной клас­си­фи­ка­ци­ей пра­вил, в рам­ках куль­ту­ры, тя­го­тею­щей к стро­го­му эти­ке­ту («об­ще­ст­во хо­ро­ше­го вку­са»), В., од­на­ко, спо­со­бен при этом пред­став­лять как раз фак­тор не­нор­ма­тив­но­сти, сво­бо­ды от твёр­дой фик­си­ро­ван­но­сти; 2) бу­ду­чи об­ще­че­лове­че­ской, «уни­вер­саль­ной» спо­соб­но­стью, В. вы­сту­па­ет тем не ме­нее в су­гу­бо ин­ди­ви­ду­аль­ной и субъ­ек­тив­ной фор­ме; 3) оз­на­чая не­что ра­цио­наль­ное или, по край­ней ме­ре, под­ле­жа­щее ра­цио­на­ли­за­ции, В. од­но­вре­мен­но по­сто­ян­но со­от­но­сит­ся с тем, что как раз не по­сти­га­ет­ся ра­зу­мом и прин­ци­пи­аль­но из­бе­га­ет сфе­ры его дей­ст­вия. Во франц. клас­си­циз­ме Д. Бу­ур в «Бе­се­дах Ари­ста и Ев­ге­ния» («Entre­tiens d’Ariste et d’Eugène», 1671) со­по­став­ля­ет В. с той за­га­доч­ной ка­те­го­ри­ей не­уло­ви­мо­го, не­по­сти­жи­мо­го ра­зу­мом, ко­то­рая от­ме­ча­ет в про­из­ве­де­нии иск-ва пре­вы­ше­ние творч. на­ча­лом от­вле­чён­но­го пра­ви­ла или нор­мы (je ne sçais quoi – «не знаю что»).

В Анг­лии в нач. 18 в. А. Шефтс­бе­ри стро­го при­дер­жи­ва­ет­ся клас­си­ци­стич. нор­мы с ори­ен­та­ци­ей на ан­тич­ность: «ис­тин­ный вкус» вы­во­дит за пре­де­лы пре­крас­но­го и вост. иск-во, и го­ти­ку, и фла­манд­ский стиль в жи­во­пи­си; сле­ду­ет стре­мить­ся «к пра­виль­но­му вку­су в жиз­ни и нра­вах» («Со­ли­ло­к­вия», в кн.: «Эс­те­ти­че­ские опы­ты». М., 1975. С. 442), ув­ле­че­ние чу­же­род­ным, ху­до­же­ст­вен­но-­не­со­вер­шен­ным пор­тит не толь­ко эс­те­тич. В., но и нравств. ха­рак­тер, и по­то­му «пра­виль­ный вкус» сле­ду­ет пре­вра­тить во внут­рен­нее на­ча­ло ха­рак­те­ра. Воль­тер в «Фи­ло­соф­ском сло­ва­ре» (1764, ст. «Вкус»), под­во­дя ито­ги ин­тен­сив­но­го эс­те­тич. раз­ви­тия во Фран­ции (с борь­бой «древ­них» и «но­вых» и с це­лой лит-рой о В.), раз­ли­ча­ет «хо­ро­ший» и «дур­ной» В., свя­зы­вая со­вер­шен­ст­во В. с «про­све­щён­ным об­ще­ни­ем лю­дей». Всё это от­но­сит­ся к обыч­но­му ре­пер­туа­ру су­ж­де­ний о В., на фо­не ко­то­ро­го вы­де­ля­ют­ся но­во­вве­де­ния: Ш. Бат­тё («Изящ­ные ис­кус­ст­ва, све­дён­ные к еди­но­му прин­ци­пу», 1746) свя­зы­ва­ет В. с «пре­крас­ной при­ро­дой» как его пред­ме­том, Д. Дид­ро ут­вер­жда­ет, что пред­мет тем пре­крас­нее, чем боль­ше сущ­но­ст­ных свя­зей спо­со­бен от­крыть в нём В., и, т. о., ста­вит кра­со­ту (по­ня­тую как един­ст­во мно­го­об­ра­зия) в из­вест­ную за­ви­си­мость от дея­тель­но­сти вос­при­ни­маю­ще­го субъ­ек­та; на­ко­нец, ст. «Вкус» в «Эн­цик­ло­пе­дии», на­пи­сан­ная Ж. Ф. Сен-Лам­бе­ром, но от­ре­дак­ти­ро­ван­ная Дид­ро, об­на­ру­жи­ва­ет про­ти­во­по­лож­ность В. и ге­ния – «не­пра­виль­но­го, не­при­бран­но­го и не­ук­ро­ти­мо­го». Т. о., уз­ко­нор­ма­тив­ное по­ня­тие В. тес­нит­ся со всех сто­рон, од­на­ко идеа­лом по-преж­не­му пред­став­ля­ет­ся не­кий уни­вер­саль­ный В., пре­одо­ле­ваю­щий че­ло­ве­чес­кую ог­ра­ни­чен­ность.

В Анг­лии Ф. Хат­че­сон по­ни­ма­ет В. как «внут­рен­нее чув­ст­во» («Ис­сле­до­ва­ние про­ис­хо­ж­де­ния на­ших идей кра­со­ты и доб­ро­де­те­ли», 1725), а Д. Юм за­яв­ля­ет, что кра­со­та со­дер­жит­ся лишь в со­зер­цаю­щем уме и что лю­бое чув­ст­во вер­но («О стан­дар­те вку­са», 1757). На­про­тив, Э. Бёрк в «Фи­ло­соф­ском ис­сле­до­ва­нии о про­ис­хо­ж­де­нии на­ших идей воз­вы­шен­но­го и пре­крас­но­го» (1757), до­пус­кая субъ­ек­тив­ность В., свя­зы­ва­ет «не­пра­виль­ный вкус» с не­дос­та­точ­но­стью су­ж­де­ния. Г. Хо­ум от­ме­ча­ет про­ти­во­ре­чия ме­ж­ду уни­вер­саль­но­стью В. и не­дос­туп­но­стью ис­тин­но­го В. для по­дав­ляю­ще­го боль­шин­ст­ва че­ло­ве­че­ских клас­сов, ме­ж­ду «об­щей нор­мой» эс­те­ти­че­ско­го (как и нрав­ст­вен­но­го) и «не­ис­чис­ли­мы­ми рас­хо­ж­де­ния­ми во взгля­дах» («Ос­но­ва­ния кри­ти­ки». М., 1977. С. 547–553); ана­ло­гич­ные мыс­ли вы­ска­зы­ва­ет Ж. Ж. Рус­со. В Гер­ма­нии А. Ба­ум­гар­тен рас­смат­ри­ва­ет В. как ана­лог ра­зу­ма, в даль­ней­шем И. Г. Гер­дер, раз­ви­вая ис­то­рич. под­ход к яв­ле­ни­ям куль­ту­ры («При­чи­ны па­де­ния вку­са у раз­ных на­ро­дов…», 1773), про­воз­гла­ша­ет пра­во­мер­ность «вку­са-Про­тея», за­ви­ся­ще­го от ха­рак­те­ра на­ции, кли­ма­та, эпо­хи, но вся­кий раз реали­зую­ще­го не­что об­ще­че­ло­ве­че­ское. В рус. эс­те­тич. мыс­ли про­бле­ма В. воз­ни­ка­ет на ру­бе­же 18–19 вв. («Эс­те­ти­ка есть нау­ка вку­са» – Н. М. Ка­рам­зин. «Пись­ма рус­ско­го пу­те­ше­ст­вен­ни­ка». Л., 1984. С. 63) и об­су­ж­да­ет­ся в рус­ле клас­си­ци­стич. тео­рии (А. Ф. Мерз­ля­ков и др.).

По­ды­то­жи­вая взгля­ды на В., свой­ст­вен­ные эпо­хе, И. Кант в «Кри­ти­ке спо­соб­но­сти су­ж­де­ния» (1790) ис­хо­дит из оп­ре­де­ле­ния В. как «спо­соб­но­сти су­дить о пре­крас­ном» и от­но­сит су­ж­де­ние В. толь­ко к фор­ме, т. е. как бы чис­той схе­ме пред­ме­та, ос­во­бо­ж­дая его от при­ят­но­го и тро­га­тель­но­го, от по­ня­тия со­вершен­ст­ва и лю­бо­го по­ня­тия во­об­ще. Из всех су­ж­де­ний, свя­зан­ных с удо­воль­ст­ви­ем и не­удо­воль­ст­ви­ем, лишь су­ж­де­ние В. о пре­крас­ном чис­то и «бес­ко­ры­ст­но». Су­ж­де­ния В. опи­ра­ют­ся на та­кой субъ­ек­тив­ный прин­цип, ко­то­рый «об­ще­зна­чи­мо» оп­ре­де­ля­ет то, что нра­вит­ся, – этот прин­цип есть «все­об­щее чув­ст­во» (Gemeinsinn, sensus communis – но не в зна­че­нии «здра­во­го рас­суд­ка»). Кант фор­му­ли­ру­ет ан­ти­но­мию В.: «Су­ж­де­ние вку­са не ос­но­вы­ва­ет­ся на по­ня­ти­ях, ибо в про­тив­ном слу­чае о нём мож­но бы­ло бы вес­ти дис­пут, опи­ра­ясь на до­ка­за­тель­ст­ва», и «Су­ж­де­ние вку­са ос­но­вы­ва­ет­ся на по­ня­ти­ях, ибо в про­тив­ном слу­чае… нель­зя бы­ло бы да­же спо­рить о нём». Ан­ти­но­мия раз­ре­ша­ет­ся ссыл­кой на не­по­сти­жи­мое «чис­тое по­ня­тие ра­зу­ма о сверх­чув­ст­вен­ном», ле­жа­щем в ос­но­ве яв­ле­ний, – по су­ще­ст­ву Кант вос­про­из­во­дит здесь в ме­та­фи­зи­че­ски пе­ре­вёр­ну­том ви­де эм­пи­рич. по­ня­тие франц. тео­рии «не знаю что».

И. Кант сво­им ана­ли­зом и пе­ре­ос­мыс­ле­ни­ем В. фак­ти­че­ски по­ло­жил ко­нец ис­то­рии раз­ра­бот­ки В. как эс­те­тич. ка­те­го­рии. Уже Г. В. Ф. Ге­гель не­охот­но об­ра­ща­ет­ся к В. и рас­смат­ри­ва­ет это по­ня­тие как от­но­ся­щее­ся к про­шло­му. В 19–20 вв., ут­ра­тив своё преж­нее зна­че­ние од­но­го из ве­ду­щих по­ня­тий эс­те­тич. тео­рии, В. про­дол­жа­ет ос­та­вать­ся прак­ти­че­ским по­ня­ти­ем оби­ход­но­го эс­те­тич. соз­на­ния, вы­сту­пая пре­ж­де все­го как внут­рен­не ус­во­ен­ная и ин­ди­ви­ду­аль­но пре­тво­рён­ная нор­ма, род­ст­вен­ная та­ко­му этич. пред­став­ле­нию, как «такт». В этом ас­пек­те роль В. ве­ли­ка в та­ких, напр., сфе­рах, как куль­ту­ра бы­та, мо­да и т. п., то­гда как в об­лас­ти иск-ва и духов­ной куль­ту­ры зна­че­ние при­да­ёт­ся имен­но це­ло­ст­ной куль­ту­ре лич­но­сти, вклю­чаю­щей в се­бя в ка­че­ст­ве пре­тво­рён­но­го и опо­сре­до­ван­но­го мо­мен­та как бы край­не ус­лож­нив­ший­ся в сво­ём су­ще­ст­ве вкус.