МАРР

МАРР Ни­ко­лай Яков­ле­вич [25.12.1864 (6.1.1865), Ку­таи­си – 20.12.1934, Ле­нин­град], рос. фи­ло­лог, ар­хео­лог, язы­ко­вед, акад. АН СССР (1912). Из се­мьи вы­ход­ца из Шот­лан­дии и гру­зин­ки. Окон­чил вост. ф-т С.-Пе­терб. ун-та (1888), с 1891 пре­по­да­вал там же до ре­ор­га­ни­за­ции ф-та в 1918 (проф. с 1901, де­кан в 1911–18). С 1918 де­кан ф-та об­ществ. на­ук Пет­рогр. ун-та. По­сле Окт. ре­во­лю­ции 1917 был од­ним из ор­га­ни­за­то­ров и воз­гла­вил два круп­ных н.-и. цен­тра Пет­ро­гра­да (Ле­нин­гра­да): Рос. ака­де­мию ис­то­рии ма­те­ри­аль­ной куль­ту­ры (с 1919; позд­нее Ис­то­рии ма­те­ри­аль­ной куль­ту­ры ин­сти­тут) и Ин-т Яфе­ти­до­ло­ги­че­ских изы­ска­ний (с 1921; позд­нее Ин-т язы­ка и мыш­ле­ния). В 1924–30 ди­рек­тор Пуб­лич­ной б-ки (Ле­нин­град); ос­но­ва­тель Ака­де­мии абх. язы­ка и литера­ту­ры (1925; ны­не Абх. институт гу­ма­ни­тар­ных ис­сле­до­ва­ний им. Д. И. Гу­лиа). С 1930 ви­це-пре­зидент АН СССР. С 1931 чл. ВЦИК.

М. на­чал свою де­я­тель­ность как фи­ло­лог-кав­ка­зо­вед, во вре­мя экс­пе­ди­ций на Кав­каз, Афон и Си­най­ский п-ов от­крыл ряд цен­ных др.-груз. и др.-арм. па­мят­ни­ков. Как ар­хео­лог вёл рас­коп­ки в Ар­ме­нии, важ­ны от­кры­тия его экс­пе­ди­ций в Ани (1892–93, 1904–16) и Дви­не (1899); один из пер­во­от­кры­ва­те­лей ви­ша­пов. В 1890-х гг. – в чис­ле ру­ко­води­те­лей рос. экс­пе­ди­ции в Па­ле­сти­не. Сре­ди лин­гвис­тич. ра­бот М. вы­де­ля­ет­ся грам­ма­ти­ка лаз­ско­го яз. (1910). Его грам­ма­ти­ки др.-арм. (1903) и др.-груз. (1925) язы­ков со­дер­жат цен­ный ма­те­ри­ал и ин­те­рес­ные на­блю­де­ния, но не все­гда дос­то­вер­ны и вклю­ча­ют про­из­воль­ные трак­тов­ки.

Уже в ран­них ра­бо­тах, в ко­то­рых М. ещё при­зна­вал по­сту­ла­ты ис­то­рич. язы­ко­зна­ния, про­яви­лись ап­ри­ор­ность, под­гон­ка фак­тов под за­ра­нее за­дан­ные ре­зуль­та­ты, стрем­ле­ние во что бы то ни ста­ло до­ка­зать уже оп­ро­верг­ну­тые нау­кой по­ло­же­ния, напр. род­ст­во груз. и арм. язы­ков. Ещё до Окт. ре­во­лю­ции 1917 М. вы­дви­нул ги­по­те­зу о су­ще­ст­во­ва­нии об­шир­ной яфе­ти­че­ской се­мьи язы­ков, к ко­то­рой от­нёс груз., «про­сто­на­род­ный» ар­мян­ский («скре­стив­ший­ся» с ин­до­ев­ро­пей­ским «кня­же­ским»), ба­ск­ский язы­ки, а так­же ряд язы­ков древ­не­го Сре­ди­зем­но­мо­рья, час­то из­вест­ных лишь по на­зва­ни­ям или по не­боль­шо­му ко­ли­че­ст­ву слов. Бо­лее от­да­лён­ное род­ст­во М. пы­тал­ся ус­та­но­вить ме­ж­ду яфе­ти­че­ски­ми и се­мит­ски­ми язы­ка­ми. Эти ги­по­те­зы, ещё на­хо­див­шие­ся в пре­де­лах нау­ки, но не под­твер­ждае­мые ма­те­риа­лом, он не су­мел до­ка­зать, од­на­ко тем не ме­нее всё бо­лее рас­ши­рял гра­ни­цы яфе­ти­че­ских язы­ков. М. пред­ла­гал гло­баль­ные по­строе­ния на ос­но­ве ог­ра­ни­чен­но­го чис­ла при­ме­ров, имею­щих зву­ко­вые сход­ст­ва, час­то слу­чай­ные. Так, на ос­но­ве сход­ст­ва груз. по­ка­за­те­ля мн. ч. -eb- и эле­мен­та -eb-, про­из­воль­но вы­де­лен­но­го из со­ста­ва ла­тин­ско­го plebs ‘пле­беи’, он дек­ла­ри­ро­вал яфе­ти­че­ское про­ис­хо­ж­де­ние язы­ка пле­бе­ев и об­ра­зо­ва­ние ла­тин­ско­го язы­ка из его скре­ще­ния с ин­до­ев­ро­пей­ским язы­ком пат­ри­ци­ев.

Окон­ча­тель­ный раз­рыв М. с на­уч. язы­ко­зна­ни­ем про­изо­шёл в 1923, ко­гда он про­воз­гла­сил «но­вое уче­ние о язы­ке», от­вер­гав­шее род­ст­во язы­ков, язы­ко­вые се­мьи и др. по­сту­ла­ты ис­то­рич. язы­ко­зна­ния, пред­ла­гая вме­сто это­го иную кар­ти­ну раз­ви­тия язы­ков от че­ты­рёх пер­во­на­чаль­ных «диф­фуз­ных вы­кри­ков», сле­ды ко­то­рых яко­бы со­хра­ня­ют­ся в совр. язы­ках, до бу­ду­ще­го еди­но­го язы­ка че­ло­ве­че­ст­ва. Это уче­ние бы­ло од­ной из по­пы­ток вы­хо­да из кри­зи­са язы­ко­зна­ния 19 в., не спо­соб­но­го ре­шить мн. про­бле­мы. Оно при­вле­ка­ло ши­ро­кой по­ста­нов­кой за­дач, гло­баль­но­стью по­строе­ний, боль­шую роль в его рас­про­стра­не­нии сы­г­ра­ла яр­кая лич­ность М. Осо­бен­но по­пу­лярным это учение бы­ло у спе­циа­ли­стов по смеж­ным с язы­ко­зна­ни­ем дис­ци­п­ли­нам (ис­то­ри­ков древ­но­сти, ар­хео­ло­гов, эт­но­ло­гов), ко­то­рые ви­де­ли в по­строе­ни­ях М. сред­ст­во ра­зо­брать­ся в сво­ей про­бле­ма­ти­ке, но не мог­ли оце­нить их суть. В ус­ло­ви­ях, сложившихся в СССР в 1920-х гг., уче­ние М. при­вле­ка­ло и стрем­ле­ни­ем соз­дать «но­вую нау­ку», ос­но­ван­ную на «но­вом мыш­ле­нии» (вы­ра­же­ние М.), рез­кой вра­ж­деб­но­стью по от­но­ше­нию к «бур­жу­аз­ной нау­ке», при­зы­вом изу­чать язы­ки «уг­нетён­ных на­ро­дов». М., во мно­гом из стрем­ле­ния к гос­под­ству в нау­ке, с кон. 1920-х гг. го­во­рил о сво­ём «мар­ксиз­ме» (хо­тя ряд по­ло­же­ний М. не со­от­вет­ст­во­вал иде­ям его ос­но­во­по­лож­ни­ков, осо­бен­но Ф. Эн­гель­са) и при­вер­жен­но­сти «про­ле­тар­ской идео­ло­гии», а ряд сво­их по­ло­же­ний при­спо­саб­ли­вал к конъ­юнк­ту­ре, напр., свя­зы­вая бу­ду­щий еди­ный язык че­ло­ве­че­ст­ва с ком­му­ни­стич. об­ще­ст­вом.

Идеи М. в 1920-е гг. бы­ли по­пу­ляр­ны, осо­бен­но сре­ди мо­ло­дё­жи, но с 1928–29 на­ча­ли рас­про­стра­нять­ся и адм. пу­тём при под­держ­ке ря­да дея­те­лей пар­тии (Н. И. Бу­ха­ри­на, А. В. Лу­на­чар­ско­го, М. Н. По­кров­ско­го). «Но­вое уче­ние» бы­ло объ­яв­ле­но «мар­ксиз­мом в язы­ко­зна­нии» и ста­ло офиц. дог­мой; учё­ные, его не при­ни­мав­шие, под­вер­га­лись про­ра­бот­кам и не­ред­ко те­ря­ли воз­мож­ность ра­бо­тать. Од­на­ко по­сле смер­ти М., про­дол­жав­ше­го счи­тать­ся «ве­ли­ким учё­ным», его по­сле­до­ва­те­ли (И. И. Ме­ща­ни­нов и др.) по­шли на ком­про­мисс с тра­диц. язы­ко­зна­ни­ем и от­ка­за­лись от наи­бо­лее край­них идей. По­сле то­го как в 1950 И. В. Ста­лин вы­сту­пил про­тив идей М., они бы­ли пол­но­стью от­верг­ну­ты; его тру­ды про­дол­жа­ют ис­поль­зо­вать­ся лишь в об­лас­ти кав­ка­зо­ве­де­ния.

На­гра­ж­дён ор­де­ном Ле­ни­на (1933).