Квири́тское пра́во (лат. jus Quiritium), система древнейшего римского права, существовавшая в архаический и предклассический периоды его развития и прекратившая существование в период поздней Римской республики (264–27 до н. э.).

Согласно одной из версий, квиритское право получило название от племени квиритов (сабинян), которые считали своим покровителем бога Квирина. Есть и другие версии его происхождения: от названия копья – «quiris», от древнелатинского «coviria» (курия, мужской союз). В дальнейшем понятие «квириты» было распространено на граждан римской общины. В записках Плутарха содержится информация о том, что сразу же после заключения мирных договорённостей между Титом Тацием и Ромулом основанный последним город получил название «Рим», а его граждане, напротив, стали именоваться «квиритами» по названию места рождения первого (городка Куры). Примечательно, что этот термин использовался в первую очередь в период проведения народных собраний в единой формулировке с термином «римский народ» («populus romanus). Термин «квириты» использовался также во внутреннем обиходе, в то время как термин «romani» (римляне) употреблялся во внешнеполитическом контексте. Термин «квиритский» встречается в самых различных сочетаниях. Так, помимо квиритского права, известно понятие «cives quiritium» – римские граждане.

Право квиритов и цивильное право

В юридической науке термин «квиритское право» отождествляется с термином «цивильное право» (Ehrlich. 1902; Bögli. 1913). Так, по мнению учёного-юриста Д. В. Дождева «строго национальное по составу участников право римской гражданской общины (civitas) – ius civile – было для римлян квиритским и обозначало общеобязательные и публично значимые (в смысле lex publica) правовые основы и пределы для частноправовых отношений» (Дождев. 1996. С. 1).

С этой точки зрения римское право представляет собой правовую систему, не признающую понятий частного и публичного права в их современном понимании. Эта система находится в состоянии синергетического единства, в условиях которого сущностные характеристики юридических институтов детерминируются в зависимости от того, какой «общественный авторитет обеспечивал нормативный характер типичных связей между людьми» (Дождев. 1996. С. 1). Кроме того, римское право в каждом конкретном случае учитывает и социальную роль субъектов правоотношений. В тех случаях, когда речь шла о защите исключительно частных семейных интересов, нормативной основой отношений выступал lex private (частный закон), а когда правоотношение затрагивало сферу интересов всей римской общины, основу составляла воля всего народа – lex publica.

Законы двенадцати таблиц

Важнейшим узаконением эпохи квиритского права стали составленные избранными коллегиями децемвиров в 451–450 гг. до н. э. Законы двенадцати таблиц (Leges duodecim tabularum), представлявшие собой запись обычного римского права. Как отмечает французский исследователь, профессор Л. Менаже, принятие данных законодательных актов было обусловлено постоянным увеличением населения городов. В условиях перманентного усложнения структуры городского социума у представителей городских низов (плебеев) появлялись возможности достижения компромиссных соглашений с аристократией. По мнению антрополога права Н. Рулана, первые квиритские узаконения представляли собой нормативное закрепление данного консенсуса и демонстрировали попытку прекращения либо предотвращения острых социальных конфликтов (Рулан. 2005. С. 64).

Современная историко-правовая наука также оценивает данное узаконение в качестве попытки достижения компромисса между патрицианским сословием и плебеями, требованием которых традиционно являлось принятие нормативного акта, фиксировавшего его права и свободы и обеспечивавшего реальное равноправие с патрицианской аристократией. Ещё одним требованием плебеев являлся открытый характер вновь принятого узаконения и его свободный доступ для всех квиритов, что, по всей видимости, предопределило внешнюю форму данного акта: его содержание было выгравировано на 12 плитах, размещённых на Римском форуме и разрушенных в начале 4 в. до н. э. в ходе галльского нашествия.

Содержание Законов двенадцати таблиц было реконструировано в 16–19 вв. на основе значительного (примерно 140) количества обрывочных сведений, содержавшихся в последующих узаконениях и юридических трактатах. Тем не менее современное представление о полном содержании акта и его структуре во многом имеет предположительный характер.

В соответствии с утвердившимся в историко-правовой науке мнением, все сохранившиеся правоположения узаконения необходимо систематизировать по следующим разделам: «О вызове в суд (таблица I)», «О вершении исков» (II), «О долговом рабстве» (III), «О порядке манципации при сделках» (IV), «О завещании и семейных делах» (V), «О пользовании земельным участком» (VI), «О воровстве (VII), «О личном оскорблении-обиде» (VIII), «Об уголовных наказаниях» (IX), «О порядке похорон и церемоний» (X), «О публичных делах в городе» (XI), «О неиспрашивании привилегий» (XII). При этом вопросы частного права оставались в основном в сфере применения обычая.

Как отмечал французский исследователь римского права, соавтор научного издания Legal History Review М. Юмбер, Законы двенадцати таблиц ознаменовали собой важный этап в истории римского права. Раньше юридическое качество правового акта придавалось ему посредством определённого ритуала: при помощи особых жестов или слов (например, клятвы) или же решением должностного лица. Закон не упразднил эти механизмы, а развил их. Действенность ритуалов определялась прежде всего законом, который их признавал, и только после этого – установленными формами. Процедуры принятия решений также были закреплены законом, что, впрочем, не умаляло решающей роли юридической практики в формировании и обновлении права (Humbert. 1998. P. 107–108).

По словам Цицерона, «для всякого, кто ищет основ и источников права, одна книжица XII таблиц весом своего авторитета и обилием пользы воистину превосходит все библиотеки всех философов» (Цицерон. Об ораторе. I. 44).

Последующее развитие

Законы двенадцати таблиц положили основание развитию того, что стало обобщённо называться римским общегражданским правом (jus civile) и складывалось из двух основных форм – практического (понтификального) истолкования и последующего законодательства. При этом большинство исследователей по-прежнему соотносят понятие «jus civile» с квиритским правом: «На основе законов XII таблиц развивается в дальнейшем система норм национально-римских, применяемых только к римским гражданам (cives Romani), в форме обыкновенного гражданского процесса (legis actiones). Эта система норм и называется jus civile или jus Quiritium» (Покровский. 1998. С. 122). Преобладающим способом развития квиритского права в течение 5–4 вв. до н. э. является практическое толкование (interpretatio).

Постепенно формировавшаяся в квиритском праве республиканского периода интерпретационная традиция находила своё отражение в понтификальных записях. По сути представляя собой прообраз юридической литературы, commentarii pontificum, тем не менее, были недоступны основной части населения Рима, находясь в монопольном распоряжении самих толкователей правовых норм – понтификов, знатоков веры, представителей патрицианского сословия. Со временем подобная ситуация становится нетерпимой для представителей деловых кругов Римской республики, добивавшихся деклерикализации действующего законодательства, эмансипации права от жреческого влияния. Опубликование приблизительно в 305 г. до н. э. значительной части понтификальных записей – календаря (dies fasti и nefasti) и «строгого права» (legis actiones) – наряду с допуском в коллегию понтификов представителей плебеев означало секуляризацию квиритского права и формировало условия для появления светской юриспруденции.

Второй формой развития квиритского (цивильного) права в республиканский период является последующее законодательство. По мнению И. А. Покровского, «период республики есть вообще эпоха оживлённого законодательства, хотя большинство изданных в это время законов касается публичного права и лишь сравнительно меньшая часть посвящена регулированию тех или иных отношений гражданского права» (Покровский. 1998. С. 124). Действительно, из 800 обнаруженных узаконений периода республики вплоть до установления империи, лишь 26 законов касались проблем частного права.

По мнению французского юриста и антрополога Н. Рулана, тот факт, что формирование и развитие квиритского права происходило в условиях республиканской формы правления, не должен вводить в заблуждение и порождать аналогии с афинской демократией: закон лишь условно выражал интересы всего римского социума, в первую очередь плебеев, а условия, в которых происходило его принятие, исключали возможность непосредственного народного законотворчества. Так, право законодательной инициативы принадлежало магистратурам. Народное же собрание либо принимало узаконение, либо отказывало в его принятии, не имея возможности влиять на содержание законопроекта, внося в него соответствующие поправки. Отсутствие равных прав представителей городской общины в голосовании по законопроекту, открытый характер этого голосования – всё это, по мнению Рулана, свидетельствует о том, что «римский закон никогда по-настоящему не принадлежал народу», и «подобная практика стала одной из решающих причин падения республиканского режима», когда «закон, принимаемый собраниями, постепенно уступал место закону, издаваемому непосредственно императором» (Рулан. 2005. С. 64–65).