Региона́льная нау́ка (регионалистика), междисциплинарная область социальных наук, занимающихся вопросами городского и регионального (пространственного) развития. Основатель региональной науки У. Изард создавал её на базе региональной экономики, экономической географии, пространственного и городского планирования. Региональная наука исследует широкий спектр проблем, в том числе размещение производительных сил, региональный экономический рост, инновационный процесс, анализ меж- и внутрирегиональной миграции, модели пространственной эконометрики, вопросы землепользования, развития транспортных систем и управления ими, природопользования и экологии, городской и региональной политики. Постепенно, с начала 21 в., в сферу интересов региональной науки включаются нематериальные (неосязаемые) активы информации в виде изучения перетоков знания, региональных инновационных систем, маркетинга и бренда территории. Ввиду технологического развития производительных сил в будущем объектом исследований региональной науки станет не только наземное, но и воздушное пространство регионов и городов мира.

История создания

Рождение региональной науки непосредственно связано с итогами Второй мировой войны. В 1-й трети 20 в. Германия была несомненным мировым лидером экономических исследований пространства. Работы немецкой школы пространственной экономики начинаются в 19 в. с И. фон Тюнена, за которыми последовали разработки моделей развёртывания экономической деятельности В. Лаунхардта, А. Вебера, В. Кристаллера и А. Лёша в 20 в. В англосаксонской экономической школе, начиная с А. Смита и до А. Маршалла, традиционно большее внимание уделялось категории времени, чем пространства. Игнорирование пространственного фактора было характерной чертой этих исследований. Поражение Германии во 2-й мировой войне радикально изменило место мирового центра экономических знаний о пространстве.

Изард, благодаря своему организаторскому таланту и значительной энергии, привил немецкую традицию пространственных исследований в стране, где такой традиции никогда не было. В 1940-е гг. он перевёл работы немецкой «размещенческой» школы на английский язык, в 1949–1953 гг. в Гарвардском университете начал впервые читать курсы по теории размещения и региональному развитию. 27–29 декабря 1954 г. в Детройте, штат Мичиган, на организованной им региональной научной конференции 60 учёных единогласно одобрили идею создания региональной науки и создали Ассоциацию региональной науки, независимую от Американской экономической ассоциации.

Систематизация представлений о новой науке была проведена в вышедшем трёхтомнике Изарда: «Размещение и пространственная экономика», 1956; «Анализ промышленных комплексов и региональное развитие», 1959; «Методы регионального анализа», 1960. Многие первоначальные концепции региональной науки возникли как регионализация известных в других науках представлений, методов и приёмов анализа (например, методы межотраслевого баланса были разработаны для национального уровня, но Изард применил их для изучения региональной экономики).

Летом 1960 г. Изард осуществил знаменитый просветительский автотур по европейским городам, пропагандируя новую региональную науку в исследовательских центрах Гааги (Институт социальных исследований), Парижа (Институт прикладной экономики), Белладжо (Международный университет), Загреба (Институт экономики), Варшавы (Институт географии), Стокгольма (Международный географический конгресс) и Лунда (Королевский университет). Его непосредственным результатом стал первый европейский конгресс региональной науки в Гааге в 1961 г., на котором присутствовали 122 делегата из 29 стран.

В течение следующих двух десятилетий региональная наука стала мировым феноменом – в 1980 г. был проведён первый Всемирный конгресс региональной науки, возникли национальные и языковые секции региональной науки внутри Европейской, Западной, Тихоокеанской ассоциаций региональной науки.

Успех проекта создания региональной науки как междисциплинарного поля дисциплин, занимающихся социально-экономическими процессами в пространстве, обеспечили четыре ключевых фактора: 1) интеллектуальный вклад в региональную науку самого Изарда в виде работ по теории размещения, системам городов, пространственной организации национальной экономики, политике экономического развития, методам межотраслевого баланса и формированию палитры аналитических моделей; 2) создание национальных и языковых ассоциаций региональной науки по всему миру; 3) создание прочной базы для научного общения в виде научных журналов по региональной науке; 4) организация кафедры региональной науки в Пенсильванском университете в 1958 г. со специальной программой подготовки кандидатов наук по специальности «региональная наука».

В СССР и Российской Федерации роль собирателя научных сил академических институтов и вузовской науки под эгидой региональной науки выполнил академик РАН А. Г. Гранберг (председатель Совета по изучению производительных сил при Минэкономразвития России в 1992–2010, экономический советник президента РФ Б. Н. Ельцина в 1992–1993, директор ИЭиОПП СО РАН в Новосибирске в 1985–1991).

Периоды развития региональной науки

В 1954–1968 гг. шло формирование научного сообщества вокруг новой парадигмы региональной науки. Практически весь этот период региональная наука оставалась преимущественно североамериканским феноменом: разрозненные группы исследователей ряда американских университетов находились в фарватере центра притяжения – Пенсильванского университета, где работал Изард. Тематику научных исследований этого периода можно отследить по публикациям журнала Papers and Proceedings, The Regional Science Association (1955). Для первых номеров характерно стремление определить основополагающие для региональной науки понятия региона, пространственной организации, пространственной экономической структуры, промышленных комплексов, агломерационного эффекта. Внимательно изучались работы советских исследователей региональных проблем Н. Н. Колосовского, Ю. В. Медведкова, Ю. Г. Саушкина и др.

Ключевым вопросом новой науки были развитие общей теории размещения, разработка региональных моделей размещения производительных сил (location theories). Публиковались статьи по промышленной диверсификации, сдвигам обрабатывающей промышленности между регионами США, оптимизационным, гравитационным моделям размещения промышленных предприятий, региональному и транспортному планированию и политике, по другим вопросам индустриального развития регионов.

Городская экономика, признанная сегодня полноценной ветвью экономической науки, родилась внутри региональной науки после защиты первой диссертации по специальности «региональная наука» – У. Алонсо «Вопросы размещения и землепользования в городах» (1960, публикация 1964).

Период 1969–1976 гг. – творческий взлёт новой науки. Для исследовательского сообщества характерна увлечённость разработкой и калибровкой формальных инструментов регионального анализа: оптимизационных моделей (оптимального размещения промышленных предприятий, оптимального ценообразования, оптимального/устойчивого роста), моделей межотраслевого баланса, пространственного взаимодействия; демографических моделей. Стремление обеспечить целостность, системность взгляда в региональных исследованиях проявилось многоаспектно: в усилиях штурмовать пространственно-временную метрику регионального развития, попытках интеграции экономических и экологических систем в региональном анализе, определении силы межотраслевых связей внутри промышленных комплексов, разработке вопросов регионального планирования с целостных, системных позиций. Лидерами цитирования в растущем числе журналов региональной науки становятся Г. Ричардсон, выпустивший первый фундаментальный учебник по региональной экономике, Фудзита Масахиса, П. Кругман, Э. Венаблс, П. Нейкамп.

1977–1989 гг. стали периодом творческого кризиса региональной науки и одновременно появления новых концепций и направлений в региональном анализе. С одной стороны, было характерно продолжение сложившихся ранее тенденций в исследованиях в виде формализованных моделей, оптимизационных подходов в изучении размещения в пространстве; с другой стороны, явно обозначается кризисное состояние науки (новым центром региональной науки стал Корнеллский университет, куда в 1979 перешёл Изард) и в попытках одолеть его появляются новые исследовательские сюжеты в виде работ по эндогенному росту, креативности в региональном развитии и др. Начало постфордистской индустриальной трансформации в регионах Западной Европы и США, появление новых промышленных районов в Италии обусловило подготовку последовавшей интеллектуальной революции в концепциях, представлениях и моделях региональной науки.

1990–2009 гг. стали временем возрождения интереса к региональной науке, которое происходило на фоне научной революции в «новой экономической географии», совершённой Кругманом и его сподвижниками, работ по эндогенному экономическому росту П. Ромера (1986) и Р. Э. Лукаса (1988), выдвинувших знание и обучение на роль решающих факторов экономического развития. Показателем усиливающегося общественного интереса к региональным исследованиям является появление новых междисциплинарных журналов; новых (или возрождаемых старых) кафедр по региональной специальности в ведущих университетах мира; новых учебников по региональной экономике и экономической географии; приход в исследования пространства специалистов других наук, например М. Портера из Гарвардской школы бизнеса и Кругмана из школы теории международной торговли. В этот период, как и во время становления региональной науки (когда была осуществлена плодотворная интеграция классической микроэкономики и пространственных исследований), пространство стало интеграционной интеллектуальной платформой для специалистов разных дисциплин. Однако теперь в моделях взаимодействия центра и периферии, в моделях, объясняющих механизм промышленной концентрации, перетоков знания в пространстве, удалось осуществить интеграцию новых макроэкономических моделей эндогенного роста и пространственных исследований, ввести пространственные, размещенческие факторы в модели неоклассической экономики. Интерес к региональной науке подпитывали новые феномены «быстрых» регионов с динамичными, гибкими пространственными структурами, с легко обучаемыми местными сообществами: Кремниевая долина, индийский Бангалор, Третья Италия и др.; проект евроинтеграции, растущая экономическая роль крупногородских (метрополитенских) регионов. Смена парадигмы в региональной науке неизбежно повлекла смену инструментов, методов, объектов и тематики пространственного анализа. В этот период (1993) усилиями Гранберга в Москве организован первый в России конгресс Европейской ассоциации региональной науки, который, несмотря на переломное для страны время, прошёл исключительно успешно. Конгресс способствовал росту интереса к региональной науке в России и росту признания творческого вклада российских учёных в мировую региональную науку.

C 2010 г. начался новый период развития региональной науки, который характеризуется возрастающей ролью знания и инноваций в пространственном развитии городов, регионов и метрополитенских ареалов. Традиционные предметы регионального анализа – городское развитие, рынки труда, недвижимость, капитал, трансформация промышленности, сервисная экономика – разворачиваются в сторону учёта факторов знания и инноваций: регионы изучаются как креативные и обучаемые, кадры как таланты, мобильность анализируется в контексте перетоков знания и миграций человеческого капитала, внутри сектора услуг возвышается значение наукоёмкого производственного сервиса, стратегией региональной политики становится преобразование классической производственно-сервисной специализации территории в умную. Особый приоритет в изучении получают региональная инновационная система и её внутренняя структура – подсистема выработки знания в университетах, академических институтах, некоммерческих структурах и венчурных фирмах, а также подсистема коммерциализации знания в виде структур малого и среднего бизнеса, бизнес-инкубаторов, технопарков, крупных корпораций, государственных и муниципальных учреждений и др. В 2014 г. российская секция организовала 54-й конгресс Европейской ассоциации региональной науки в Санкт-Петербурге, посвящённый памяти Гранберга, основоположника региональной науки в России.

Концептуальное ядро современной европейской региональной науки

Основная теоретическая платформа, на которой работают представители региональной науки, – представления об эндогенном экономическом росте и его основных факторах, оформленные системой моделей и их качественной интерпретацией. В отличие от моделей экзогенного экономического роста, которые доминировали многие десятилетия послевоенного времени и акцентировали проблему распределения основных материальных ресурсов по отраслям и участкам пространства, в новых моделях акцент сделан на креативной «упаковке» ключевых ресурсов и факторов роста на локализованной площадке во имя получения агломерационного эффекта и позитивных экстерналий на плотности взаимодействия экономических акторов друг с другом, которое порождает новое знание. В теории эндогенного роста пространство становится реальным и активным фактором регионального развития и роста.

Распаковка «чёрного ящика» процесса местного развития и аналитическая его «анатомизация» обеспечиваются ценой придания пространству освоения локализованного, островного характера. В пределах регионального или районного контура прежнего индустриального освоения или в новых пространствах «чистого листа» хозяйственного освоения намеренно обособляются локализованные площадки, на которых генерируются эффекты хозяйственной концентрации ввиду высокой плотности размещения основных субъектов экономической деятельности.

Агломерационный эффект занимает особое место в перечне тематических исследований современной региональной науки. С точки зрения инновационного процесса как важнейшего для развития современных регионов и городов внутри агломерационного эффекта различают стандартный эффект экономии на масштабе операций, на размере фирмы; локализационный эффект, возникающий ввиду близкого размещения сходных по виду экономической деятельности предприятий; урбанизационный эффект, который генерируется ввиду тесного взаимодействия разнопрофильных предприятий, сконцентрированных в одном городском контуре. Урбанизационный и локализационный эффекты отражают две школы, две линии научной мысли внутри региональной науки. Приверженцами первой выступают Й. Шумпетер, Дж. Джекобс, Дж. Хендерсон, Э. Глейзер. Сторонниками второй – Маршалл, К. Дж. Эрроу, Ромер, Портер.

В шумпетерианском смысле (перетоки знания и др.) авторы первой школы полагают, что самые радикальные инновации рождаются в результате рекомбинации идей. Бо́льшая степень разнообразия может способствовать вероятности открытия радикально новых товаров или решений в производственном процессе. С точки зрения Джекобс, экономическое разнообразие является ключевым фактором успеха города. Она полагала, что это самоусиливающийся феномен: само городское разнообразие стимулирует ещё большее разнообразие. Экстерналии Джекобс рождаются от разнообразия местной промышленной структуры, которое базируется на сочетании разных видов экономической деятельности в плотной среде крупных городов.

Урбанизационная экономия (или урбанизационный эффект, или экстерналии Джекобс) воздействует на размер рынка, экономическую структуру города, генерирование информации и перетоки знания. Разнообразие производственной структуры города и плотность населения иногда рассматриваются в региональной науке как показатели урбанизационного эффекта.

С другой стороны, локализационная экономия (или МЭР-экстерналии – по первым буквам основателей концепции: Маршалл – Эрроу – Ромер) связана с существованием пула квалифицированных кадров, специализированных промышленных районов Маршалла, в которых производители склонны кластеризоваться совместно, чтобы быть вовлечёнными в общую специфическую деятельность. МЭР-экстерналии приводят к концентрации города на определённых видах экономической деятельности, например в традиционной обрабатывающей промышленности. Эти фирмы растут тем быстрее, чем выше специализация в регионе, где они размещены, и в отрасли, где они рождены.

Однако современные наукоёмкие отрасли имеют другие закономерности. Темпы их роста увеличиваются, если высок общий уровень региональной экономической диверсификации. Чем больше разных отраслей расположено в регионе и чем больше технологий здесь присутствует, тем выше вероятность, что появятся новые фирмы. Здесь действуют экстерналии Джекобс. В долгосрочной перспективе экстерналии Джекобс создают довольно равномерное распределение предприятий по всем секторам экономики, что сокращает безработицу и содействует экономическому росту. Эту дихотомию между экстерналиями Джекобс и МЭР, между разнообразием и специализацией можно увидеть как на городском, так и на региональном, национальном уровне. В то время как европейские страны полагаются на действие экстерналий Джекобс в инновационном процессе, метрополитенские зоны США рассчитывают на позитивное действие как МЭР-экстерналий, так и экстерналий Джекобс.

Для городского развития и роста исключительно важен эффект урбанизационной экономии, проявляющийся в разнообразии, этот эффект создаётся при перетоках знания между разными отраслями и фирмами. Но в развитии монопрофильных индустриальных городов ярко проявляется эффект локализации. Видимо, в периоды раннего быстрого роста позитивные эффекты от узкой специализации могут быть более значимыми, а на стадии зрелости более важны позитивные экстерналии от перетоков знания между разными отраслями и фирмами.

Другое приоритетное направление в современной региональной науке связано с внедрением неосязаемых, в том числе институциональных, факторов в региональный анализ и пониманием драйверов регионального роста и развития. С этим связано внимание к микроанализу, методам количественной и качественной социологии, микрогеографии, нередко основанным на больших данных, которые активно внедряются в инструментарий, исследовательскую практику современной региональной науки.

Практикоориентированное направление исследований региональной науки связано с работами по региональным инновационным системам, стратегиям умной специализации для европейских регионов. В этих исследованиях объясняется природа местного инновационного процесса, факторы и условия его генерирования, взаимосвязь со сложившейся траекторией экономического развития, все виды блокировок развития, которые формируют эффекты зависимости от пути, и потенциал взлома прежней траектории в результате выращивания новых видов экономической деятельности.

Ассоциации, конгрессы (конференции), школы и лидеры региональной науки

На начало 2020-х гг. существуют Международная ассоциация региональной науки (RSAI) и находящиеся под её эгидой «континентальные» ассоциации в Европе, Северной Америке, Азии. Наиболее многочисленной как по числу входящих в неё национальных ассоциаций, так и по числу зарегистрированных членов (экономикогеографов, региональных экономистов, архитекторов, проектировщиков) является Европейская ассоциация региональной науки, которая с 1961 г. ежегодно проводит свои конгрессы (конференции). Темами европейских конгрессов 21 в. становились технологическая революция, новые направления размещения экономической деятельности в пространстве, предпринимательские сети, метрополитенские ареалы, социальный капитал, региональная политика и планирование развития, миграции и мобильность, цифровая трансформация и зелёный переход и др.

Внутри европейской региональной науки можно выделить три кластера основных школ: первый в составе скандинавской, немецкой, голландской, английской, французской и австрийской; второй в составе школ Южной Европы – итальянской, испанской, греческой, португальской, турецкой; третий в составе школ Центральной и Восточной Европы – венгерской, румынской, польской, хорватской, словацкой, словенской и сербской.

Скандинавская школа европейской региональной науки включает работы представителей Финляндии, Швеции, Норвегии, Дании, Исландии. В их исследованиях сделан сильный акцент на местных (муниципальных) рынках труда ввиду длительных традиций местного самоуправления внутри централизованного унитарного государства. Муниципалитеты являются одними из главных работодателей во многих районах этих стран. В отличие от принятой практики, в данных исследованиях занятость определяется не как постоянное занятие, но как временное состояние или как текущее проявление долгосрочной способности человека к работе (employability). Другие приоритетные темы – новая роль университетов как факторов регионального роста и развития; значение факторов знания в развитии периферийных экономик, в том числе фирм, домохозяйств и местных сообществ; гендерные аспекты занятости, межмуниципальные различия в подушевых доходах, в социальном капитале и др.

Немецкая школа – преимущественно эмпирическая, её характеризует систематичный и широкий подход к тематике регионального рынка труда, интерес к проблематике городской полицентричности, метрополитенских городов, редевелопмента старых промышленных зон.

Голландскую школу отличает особое сетевое понимание пространства и пространственных факторов экономического развития ввиду сверхплотности населения по европейским меркам и компактной упакованности отвоёванного от моря пространства. Неслучайно представители этой школы являются лидерами в Европе в разработке вопросов пространственного планирования, функционального земельного зонирования, моделей взаимодействия людей и их коммутирования в пространстве.

Английская и ирландская школа сохраняет традиции классической политической экономии в региональных исследованиях в виде обязательных выводов и рекомендаций для государственной политики после любого эконометрического или институционального анализа. Приоритетными темами этой школы являются комплексные исследования проблем экономического роста городов, инновации в услугах, в том числе финансовых, факторы развития региональных инновационных систем.

Французская школа является родоначальником теории близости, созданной на основе философских традиций М. Фуко, Ж. Деррида, П. Бурдье и французской теории коммуникации. Близость в этой теории понимается когнитивно, в контексте взаимодействия, коммуникации, обучения агентов региональной экономики, ближних и дальних перетоков знания и выступает благотворным фактором инновационного процесса. Другая тема связана с новым развитием сельской местности и новой ролью сельского хозяйства в современном региональном экономическом развитии.

Лучших представителей австрийской школы отличают системный подход, желание разрабатывать не частные вопросы, но целостный феномен, например перетоков знания. Малый размер Австрии позволяет мобилизовать в исследовательских целях самые разные методы регионального анализа – например, социологические – путём телефонных опросов фирм и домохозяйств. Интегральным вектором всех тем выступает инновационный процесс в современном экономическом развитии регионов и городов Австрии и Европы.

Для итальянской школы характерна попытка определить пути трансформации культурного разнообразия итальянских регионов в фактор регионального экономического роста. Первичной клеткой исследования итальянских авторов (например, местных туристических систем) часто выступают местные рынки труда, чётко очерченные национальным статистическим бюро.

Исследованиям испанской школы присущи простые эконометрические модели, которые, однако, обеспечивают глубокий анализ факторов регионального экономического роста, последствий реформы бюджетной децентрализации, приводящих к смягчению межрегиональных различий в стране, современной компенсаторной роли сектора услуг в экономических циклах региональных рынков труда.

Для работ представителей греческой школы характерны темы развития периферийных, часто сельских территорий, прибрежного туризма как стабилизатора ситуации в прибрежных поселениях.

Португальская школа характеризуется многочисленными исследованиями малых и средних городов, расположенных в сельской местности. Другая закономерно приоритетная тема – это обобщение опыта управления водопользованием в условиях естественных ограничений.

Значительная доля работ турецкой школы посвящена Стамбульскому метрополитенскому ареалу, закономерностям и особенностям динамики метрополитенских ареалов в развивающихся странах в целом. Здесь разрабатываются темы городской трансформации, редевелопмента старых районов, приватизации городских услуг и др.

Достоинством работ венгерской школы является продвинутая «модельная» техника пространственного анализа. Для румынской школы характерна сфокусированность на проблемах Бухареста и столичной агломерации, тематике этнического предпринимательства, факторах региональной конкурентоспособности. В работах польской школы значительное внимание уделяется реструктуризации проблемного региона Силезия для превращения его в экономически диверсифицированный и инновационный. Другой исследовательской темой является обновление городов – традиционных культурных центров Польши. Хорватская школа активно разрабатывает вопросы экономического развития островов и их особые политико-экономические проблемы. Словацкая школа освещает темы региональных ограничений на пути от промышленной к сервисной экономике, межрегиональных различий в этот трансформационный период. Представители словенской школы исследуют роль географических факторов в эру экономической трансформации (агломерационный эффект, экономическая концентрация, промышленная специализация). Сербская школа имеет дело с вызовами развития новых институтов, реструктуризацией госсектора и бывших крупных государственных предприятий, развитием предпринимательства.

На развитие каждой национальной европейской школы региональной науки и своеобразие её почерка оказывают глубокое воздействие современные вызовы, идущие из текущих экономических реалий, и сложившиеся интеллектуальные традиции, сформированные экономическими и философскими школами прошлых исторических эпох.

Российская школа региональной науки является семейством нескольких региональных школ, имеющих давние и сильные традиции регионального анализа, – столичной, уральской, сибирской, дальневосточной, южнороссийской и североведческой. Её отличительная особенность состоит в особой нацеленности на транспортное, информационное, миграционное преодоление проблемы обширных российских пространств, на их ресурсное освоение и обустройство в интересах сбалансированного межрегионального развития и укрепления целостности и суверенности страны. Одновременно активно разрабатывается и общая для всех европейских стран тематика агломерационного эффекта и развития конкретных городских агломераций, региональных инновационных систем, регионального предпринимательства и др. В силу значительных различий в местной проблематике региональные школы России существенно отличаются друг от друга используемой методологией, арсеналом методов и приёмов регионального анализа, спектром решаемых прикладных задач.

Внутри Европейской ассоциации региональной науки можно обозначить два типа лидеров: первые – это плоть от плоти своей школы, т. е. ярко воплощают её характерные черты [к ним относятся Г. Майер (Австрия), Нейкамп (Нидерланды), Х. Вестлунд, Ч. Карлссон (оба – Швеция), А. Варга (Венгрия), Х. Куадрадо-Роура (Испания) и др.], а вторые – исследователи, которые переросли рамки своей национальной школы и в полной мере могут считаться лидерами мировой региональной науки: Ф. Макканн, А. Родригес-Посе (оба – Великобритания), Р. Капелло (Италия).

Журналы региональной науки как площадки коммуникации

С первых лет создания региональной науки как «междисциплинарного поля», по терминологии её основателя Изарда, он уделял особое внимание деятельности журналов. Ещё в 1958 г. был создан Journal of Regional Science («Журнал региональной науки»). По мере укрепления международных и национальных структур (ассоциаций) региональной науки появлялись и новые журналы. В 1960-е гг. возникли три журнала – Urban Studies («Городские исследования», 1964), Annals of Regional Science («Анналы региональной науки», 1967), Regional Studies («Региональные исследования», 1967). В 1970-е гг. – ещё три: Regional Science and Urban Economics («Региональная наука и городская экономика», 1971; до 1975 Regional and Urban Economics), Journal of Urban Economics («Журнал по городской экономике», 1974), International Regional Science Review («Обзор международной региональной науки», 1975). В 1991 г. появился флагманский журнал Всемирной ассоциации региональной науки Papers in Regional Science (PiRS, «Статьи по региональной науке»), в 2008 г. – Regional Science Policy and Practice (RSPP, «Региональная наука, политика и практика»). Каждый из перечисленных журналов имеет отчётливую специализацию внутри региональной науки: например, RSPP делает акцент на практикоориентированных исследованиях и рекомендациях органам региональной и местной власти в области региональной политики; PiRS специализируется на работах в области пространственной эконометрики.

Институты образования и обучения

Основатель региональной науки Изард с момента её рождения ставил задачу создания нескольких кафедр и программ подготовки кадров в ведущих американских университетах. По его инициативе в 1958 г. в Пенсильванском университете открылась кафедра региональной науки, и первым доктором наук (PhD) в области региональной науки стал в 1960 г. выпускник кафедры Алонсо за работу по городскому землепользованию, которая переинтерпретировала классическую работу Тюнена для условий крупных американских городов и городского землепользования. Другим знаменитым выпускником и преподавателем кафедры долгие годы являлся Фудзита Масахиса, соавтор работ по новой экономической географии и книги «Пространственная экономика: города, регионы и международная торговля» нобелевского лауреата Кругмана. Основными учебными программами кафедры были микроэкономика, межотраслевой баланс (анализ затраты-выпуск), теория размещения производительных сил и пространственная эконометрика, экономика транспорта, модели пространственного взаимодействия, городской и региональный анализ, теории регионального экономического развития и др.

Пример этой кафедры региональной науки был подхвачен в 1970-е гг. другими американскими и европейскими университетами, создавшими кафедры региональной науки. В СССР основы региональной науки преподавались на университетских кафедрах региональной экономики и экономической географии в столичных, уральских, сибирских и дальневосточных университетах, и эта традиция была продолжена в российских университетах.

В начале 1990-х гг., в период глобальной увлечённости принципами либерализма и нивелирования региональной специфики, которые закономерно привели к кризису региональной науки, флагманская кафедра, созданная Изардом, была ликвидирована (1993). Во многих американских и европейских университетах тематика региональной науки была распределена по экономическим, географическим, социологическим, аграрным факультетам и кафедрам, по специальностям государственного и муниципального управления, городского планирования, региональной политики и др. Новый всплеск интереса к региональной науке в 2000-е и 2010-е гг. совпал с кризисом либерализма, возрождением тематики городского и регионального планирования в мире и появлением серии новых концепций инновационного региона, городской и региональной инновационной системы, региона обучения и др. В России тематика региональной науки поддерживается на кафедрах экономической географии, региональной экономики, городского и регионального планирования, государственного и муниципального управления.

Либеральные подходы в экономической политике, как правило, неблагоприятны для развития региональных исследований (как теоретической основы региональной политики). Вера во всесилие рыночного саморегулирования, как правило, оставляет мало места для региональной специфики, которая очень часто имеет нерыночную природу (природные ландшафты, социальный капитал местного сообщества, географическая форма региона и т. д.).

С другой стороны, укрепление государственного регулирования часто приводит к возрождению интереса к нерыночным факторам развития и в их контексте – к региональной специфике. Это приводит к расцвету исследований в области региональной науки (и укреплению её позиций в семействе общественных наук), которая опирается не на концепцию «экономического человека» с его императивами эгоизма, экономической целесообразности, но на концепции местного сообщества, социальной укоренённости, социального капитала и т. п.

Второй причиной укрепления позиций региональной науки в современном мире можно считать охватившую многие страны в 2010-е гг. тенденцию к децентрализации государственной власти и ответственности, которая объективно возвысила региональные и муниципальные ячейки научного наблюдения и анализа. Вероятно, эта линия имеет долгосрочный характер и означает уменьшение роли государств и укрепление субнациональных экономических и политических структур.

Третьей причиной, очевидно, стала крепнущая экономическая роль крупногородских (метрополитенских) ареалов, в которых теперь производится основной мировой национальный продукт. Усиливается и их политическое влияние. Крупногородские регионы (города-регионы, города-государства) воспринимаются как элементарные частицы новой мировой пространственной структуры экономики.

Ещё одной причиной возвышения роли региональных исследований и самой региональной науки являются проекты межгосударственной и/или надгосударственной интеграции – европейской (Евросоюз), американской (НАФТА), евразийской (ЕврАзЭС), которые усиливают внимание к межрегиональным контрастам роста и развития, что всегда являлось сердцевинной темой региональной науки.