ЧУ́КЧИ

ЧУ́КЧИ (ве­ро­ят­но, от юка­гир­ско­го чак­ча; са­мо­на­зва­ние лыгъ­о­ра­вэтлъ­ан – на­стоя­щие лю­ди), на­род в Рос­сии. Чис­лен­ность 15,9 тыс. чел., в т. ч. в Чу­кот. ав­то­ном­ном окр. 12,8 тыс. чел. (2010, пе­ре­пись); жи­вут так­же на се­ве­ро-вос­то­ке Кам­чат­ско­го края (1,5 тыс. чел., Олю­тор­ский р-н Ко­ряк­ско­го окр.) и Яку­тии (0,7 тыс. чел., Ниж­не­ко­лым­ский р-н) и в Ма­га­дан­ской обл. (0,3 тыс. чел.). При­над­ле­жат в осн. к арк­ти­че­ской ра­се. Го­во­рят по-рус­ски, св. 5 тыс. чел. со­хра­ня­ют чу­кот. язык. В осн. при­дер­жи­ва­ют­ся тра­диц. ве­ро­ва­ний, есть пра­во­слав­ные. Вклю­че­ны в Спи­сок ко­рен­ных ма­ло­чис­лен­ных на­ро­дов.

Ч. – ав­то­хтон­ное на­се­ле­ние Чу­кот­ки. Пер­во­на­чаль­но за­ни­ма­лись охо­той на оле­ней (в осн. по­кол­ки на пе­ре­пра­вах), с умень­ше­ни­ем их чис­лен­но­сти, свя­зан­ным с ми­гра­ци­ей в сер. 2-го тыс. юка­ги­ров, за­хва­тив­ших мес­та их про­мыс­ла, рос­ла роль па­ст­бищ­но­го оле­не­вод­ст­ва, на по­бе­ре­жье – зве­ро­бой­но­го про­мыс­ла. Сфор­ми­ро­ва­лись груп­пы ко­че­вых оле­не­во­дов (олен­ных Ч.; са­мо­на­зва­ния чау­чу, чав­чу – олен­ный че­ло­век) и осед­лых охот­ни­ков на мор. зве­ря (при­мор­ских, или «си­дя­чих», Ч.; са­мо­на­зва­ния ан­ка­лын, ан­кальыт – бе­ре­го­вой). В нач. 17 в. жи­ли в осн. на тер­ри­то­рии совр. Чу­кот­ско­го и Про­ви­ден­ско­го рай­онов и гор. окр. Эг­ве­ки­нот. Име­ли тес­ные кон­так­ты с эс­ки­мо­са­ми, у ко­то­рых за­им­ст­во­ва­ли мн. эле­мен­ты куль­ту­ры и ко­то­рых ча­стич­но ас­си­ми­ли­ро­ва­ли. Со­вер­ша­ли на­бе­ги и тор­го­вые экс­пе­ди­ции на Аля­ску. В 18 в. по­треб­ность в но­вых па­ст­би­щах спо­соб­ст­во­ва­ла рас­ши­ре­нию тер­ри­то­рии Ч. на за­па­де (до Ко­лы­мы) и на юге (до сев. Кам­чат­ки). С 1720 по 1781 име­ли час­тые столк­но­ве­ния с рус­ски­ми, ясач­ны­ми юка­ги­ра­ми и олен­ны­ми ко­ря­ка­ми. При­ко­лым­ские Ч. во 2-й пол. 18 в. поч­ти пол­но­стью ис­чез­ли из-за эпи­де­мии ос­пы. С кон. 18 в. ус­та­нав­ли­ва­ют­ся по­сто­ян­ные тор­го­вые от­но­ше­ния с рус­ски­ми (Анюй­ская яр­мар­ка). Рус. ад­ми­ни­ст­ра­ции не уда­лось об­ло­жить Ч. яса­ком, Ус­тав об управ­ле­нии ино­род­цев 1822 оп­ре­де­лял доб­ро­воль­ный по­ря­док уп­ла­ты яса­ка. В 19 в. Ч. про­дол­жа­ли рас­се­лять­ся к за­па­ду от Ко­лы­мы (вплоть до Ин­ди­гир­ки) и к югу от Ана­ды­ря. С 1879 сре­ди Ч. дей­ст­во­ва­ла Чу­кот. ду­хов­ная мис­сия.

Институт этнологии и антропологии РАН Обряд с использованием огнивных досок у оленных чукчей. Остров Айон, Чаунский район. 1977. Фотоархив Института этнологии и антропологии РАН.

Тра­диц. куль­ту­ра ти­пич­на для на­ро­дов Се­ве­ро-Вос­то­ка Рос­сии (см. в раз­де­ле На­ро­ды и язы­ки в то­ме «Рос­сия»). По пе­ре­пи­си 1897, 75,2% Ч. за­ни­ма­лись оле­не­вод­ст­вом, 24% – мор. зве­ро­бой­ным про­мыс­лом. Ме­ж­ду эти­ми груп­па­ми не бы­ло обо­соб­лен­но­сти: мн. при­мор­ские Ч. ухо­ди­ли в тун­д­ру, а обед­нев­шие оле­не­во­ды се­ли­лись на по­бе­ре­жье. Чу­кот. оле­не­вод­ст­во (сев.-вост. ти­па) в кон. 17 – нач. 18 вв. фор­ми­ро­ва­лось за счёт за­хва­та оле­ней у юка­ги­ров и ко­ря­ков, со 2-й пол. 18 в. его раз­ви­тию спо­соб­ст­во­ва­ла тор­гов­ля с рус­ски­ми (вы­рос спрос на про­дук­цию оле­не­вод­ст­ва). Сло­жи­лись две об­лас­ти рас­се­ле­ния олен­ных Ч.: се­вер­ная (от по­бе­ре­жья Сев. Ле­до­ви­то­го ок. до Чу­кот­ско­го хреб­та) и юж­ная (бас­сей­ны Ана­ды­ря и осо­бен­но Боль­шой Анюй и Ма­лый Анюй). В 19 в. ста­да бо­га­тых оле­не­во­дов дос­ти­га­ли 10–12 тыс. го­лов. Ма­ло­стад­ные (до 200 го­лов) Ч. ко­че­ва­ли по­бли­зо­сти от бе­ре­го­вых по­сёл­ков, в их ста­дах обыч­но вы­па­са­лись и оле­ни осед­лых Ч. По ме­ре раз­ви­тия оле­не­вод­ст­ва те­ря­ла зна­че­ние су­хо­пут­ная охо­та, за ис­клю­че­ни­ем охо­ты на птиц, в т. ч. с по­мо­щью птичь­е­го бо­ла (эп­лы­кы­тэт). Под влия­ни­ем тор­гов­ли с рус­ски­ми рас­про­ст­ра­нил­ся пуш­ной про­мы­сел. Мор. зве­ро­бои охо­ти­лись с гар­пу­ном, копь­ём и др., на ки­та и мор­жа (в лет­ний пе­ри­од) – с бай­дар. С упад­ком зве­ро­бой­но­го про­мыс­ла во 2-й пол. 19 в. уси­ли­ва­ет­ся роль ры­бо­лов­ст­ва, осо­бен­но в ни­зовь­ях Ана­ды­ря, в бас­сей­не рек Ча­ун и Ко­лы­ма.

Олен­ные Ч. жи­ли в пе­ре­нос­ных ци­лин­д­ро­ко­нич. па­лат­ках – яран­гах (яра­ны), кры­тых олень­и­ми шку­ра­ми. Внут­ри яран­ги по чис­лу про­жи­ваю­щих в ней се­мей уста­нав­ли­ва­лись ме­хо­вые по­ло­ги, ко­то­рые ота­п­ли­ва­лись ка­мен­ны­ми, гли­ня­ны­ми или де­рев. све­тиль­ни­ка­ми с тю­лень­им жи­ром (жир­ник). К сер. 19 в. яран­га в ка­че­ст­ве кол­лек­тив­но­го жи­ли­ща вышла из упо­треб­ле­ния. Ле­том пи­щу го­то­ви­ли на ко­ст­ре из кос­тей, по­ли­тых жи­ром. Зим­нее жи­ли­ще при­мор­ских Ч. – 4-уголь­ная в пла­не, кры­тая дёр­ном, по­лу­зем­лян­ка (вал­ка­ран – для нук­ле­ар­ной се­мьи, клер­ган – для ли­нид­жа), со сте­на­ми на кар­ка­се из ки­то­вых че­лю­стей и рё­бер (см. Валь­кар); тип и кон­ст­рук­ция за­им­ст­во­ва­ны у эс­ки­мо­сов. В 19 в. осн. жи­ли­щем при­мор­ских Ч. ста­ла яран­га, кры­тая мор­жо­вы­ми (ле­том) или оленьи­ми (зи­мой) шку­ра­ми. Пе­ре­дви­га­лись на олень­их и со­бачь­их (ве­ер­ная уп­ряж­ка, за­им­ст­во­ва­на у эс­ки­мо­сов) ду­го­ко­пыль­ных нар­тах, сту­па­тель­ных лы­жах (вэл­вые­гыт – во­ро­ньи лап­ки), по во­де – на бай­да­рах и кая­ках. Воо­ру­же­ние – слож­ный лук со стре­ла­ми. По­су­ду де­ла­ли из гли­ны (аа­ку­ка­ненг) или де­ре­ва, ору­дия – из кос­ти и де­ре­ва. Оде­ж­да – глу­хая кух­лян­ка.

Осн. со­ци­аль­ная еди­ни­ца – пат­ри­ли­ней­ный ли­нидж, вла­дев­ший у олен­ных Ч. об­щим ста­дом, у при­мор­ских – об­щей бай­да­рой (бай­дар­ная об­щи­на – эт­вэтйы­рын). Стой­би­ще олен­ных Ч. и по­сё­лок (ным­ным) при­мор­ских Ч. со­стоя­ли из не­сколь­ких ли­нид­жей. Прак­ти­ко­ва­лись ле­ви­рат, от­ра­бот­ки за же­ну и умы­ка­ние, мно­го­жён­ст­во, обы­чай «об­ме­на жё­на­ми» ме­ж­ду близ­ки­ми друзь­я­ми (нэв­тум­гын) и обы­чай доб­ро­воль­ной смер­ти (ге­рон­ти­цид) у ста­ри­ков. Су­ще­ст­во­ва­ли ве­ра в бо­жест­вен­ную си­лу (Нар­гы­нэн), злых ду­хов (кэль­эт, лы­ги­кэль­эт), ду­хов-«хо­зя­ев» (этын, этын­выт), культ звёзд и со­зве­здий, сто­рон све­та, пред­ков и оча­га. Ка­ж­дая се­мья име­ла до­маш­них «ох­ра­ни­те­лей» (тай­ны­к­выт) в ви­де свя­зок кос­тей жи­вот­ных, изо­бра­же­ний пред­ков, ан­тро­по­морф­ных ог­нив­ных до­сок и т. п. Ша­ма­ны ис­пол­ня­ли об­ря­ды с буб­ном. Празд­ни­ки у при­мор­ских Ч. – празд­ник Бай­да­ры (пер­вый ве­сен­ний вы­ход в мо­ре), лет­ний празд­ник Го­лов – Грул­мын (окон­ча­ние ле­до­вой охо­ты на тю­ле­ней), осен­ний празд­ник Хо­зяи­на мор­ских зве­рей (Кэ­рэт­кун), Ки­то­вый празд­ник по слу­чаю до­бы­чи ки­та; у олен­ных Ч. – ве­сен­ний пра­зд­ник Ро­гов пос­ле отёла ва­же­нок (Кил­вэй), пра­зд­ни­ки-жерт­во­при­но­ше­ния (Таа­рон­гыр­гыт) в свя­зи с пе­ре­хо­дом стад на лет­ние па­ст­би­ща и воз­вра­ще­ния с них и др. Фоль­клор – ми­фы о Со­тво­ре­нии ми­ра с гл. ге­ро­ем – де­ми­ур­гом Во­ро­ном (Кур­кыль), сказ­ки (ми­фо­ло­гич., бы­то­вые, о жи­вот­ных), ис­то­рич. пре­дания, бы­то­вые ска­за­ния. Тра­ди­ци­он­но у каж­до­го че­ло­ве­ка име­лось не ме­нее трёх пер­со­наль­ных на­пе­вов, на пра­зд­ни­ках ими со­про­вож­да­лись соль­ные тан­цы – муж­ские и жен­ские; на них ос­но­ва­ны и ша­ман­ские на­пе­вы, ис­пол­няе­мые от ли­ца ду­хов-по­кро­ви­те­лей. Из­ве­ст­ны дли­тель­ные пе­сен­но-тан­це­валь­ные со­рев­но­ва­ния. Ха­рак­тер­ны пан­то­мим­ные тан­цы («Во­рон», «Гу­си» и др.). Жен­ское иск-во – т. н. гор­ло­хри­пе­ние – зву­ко­про­из­ве­де­ние на вдо­хе и вы­до­хе (пи­чгэй­нен; букв. – гор­лом петь), ино­гда со зву­ко­под­ра­жа­ни­ем. Муз. ин­ст­ру­мен­ты – круг­лый бу­бен (ярар), пла­стин­ча­тый вар­ган (ван­ны ярар), аэро­фо­ны (вклю­чая гу­дел­ки), идио­фо­ны (гл. обр. по­гре­муш­ки), лют­не­вид­ные ин­ст­ру­мен­ты (эй­нгэ­нэнг). Раз­ви­ты резь­ба по ко­сти, вы­шив­ка и ап­пли­ка­ция по ме­ху.