ОПРИ́ЧНИНА
-
Рубрика: Отечественная история
-
-
Скопировать библиографическую ссылку:
ОПРИ́ЧНИНА (от др.-рус. «опришный» – отдельный, особый), особое адм.-терр. образование в составе Рус. гос-ва – личное владение царя Ивана IV Васильевича Грозного и его семьи в 1565–72; имела собств. социально-политич. институты, органы управления, воен. силы, служилую организацию и финансы. По замыслу царя, являлась гл. орудием в его борьбе за укрепление личной власти, установление полного контроля над Боярской думой, политич. и церковной элитами, в противостоянии с лицами, которые в его глазах были «изменниками и предателями». Создана по указу, датируемому в историографии периодом не ранее 5 янв. и не позднее 15 февр. 1565. О. последовательно отделялась в территориальном отношении от остальной части государства – земщины. В историографии под О. нередко понимают весь комплекс внутри- и внешнеполитич. событий в стране и роли в них царя.
Введение О. стало результатом нараставшего с кон. 1550-х гг. кризиса в отношениях Ивана IV с большей частью Боярской думы, политич. и церковной элит, группировавшихся вокруг Избранной рады. В значит. степени кризис был вызван сформировавшейся у Ивана IV к нач. 1560-х гг. оценкой своей власти как неограниченной никакими политич. традициями и юридич. нормами права, его пониманием собств. сакральной роли «защитника веры». Политич. кризис, сопровождавшийся казнями и опалами в 1560 – нач. 1564, остро проявился летом 1564, когда Освященный собор во главе с митрополитом Афанасием и мн. члены Думы подали царю коллективное челобитье с просьбой восстановить практику судебных разбирательств в отношении обвиняемых представителей знати и лиц высокого статуса в их присутствии, а также возобновить право «печалования» церковных иерархов за опальных. Ответ царя, воспринявшего это обращение как покушение на его право «вольного» самодержца, последовал через полгода: в дек. 1564 он отъехал с семьёй и казной в Александровскую слободу. 3.1.1565 в Москву доставили царские послания, где он отказывался от трона за себя и своих сыновей. В грамоте в адрес иерархов царь в качестве причины назвал многочисл. «измены» думных и начальствующих лиц (гл. обр. во времена его детства и отрочества) и попустительство им церковных иерархов. В обращении к жителям Москвы (первый подобный случай в рус. истории) царь писал об отсутствии у него «гнева и опалы» на них. Возможное отречение царя от престола в глазах церковной и политич. элит грозило тяжелейшим политич. кризисом. В силу этого, а также в результате давления москвичей представители знати и духовенства отправились в Александровскую слободу с просьбами к Ивану IV вернуться к власти. В итоге царь вновь «взял свои государства», сохранив верховную власть над всей территорией и населением страны, и получил согласие править «яко же ему годно» и свободу «в животе и в казни» изменников по своему личному решению.
В указе о введении О. (её архаичным прототипом стала опричнина рубежа 14 и 15 вв. – особая часть удела великих княгинь, особенно вдов, которой они распоряжались полностью самостоятельно) Иван IV, устраняясь от текущего управления земщиной, оставил за собой решение наиболее важных дипломатич. и воен. вопросов (в совете с земскими думными чинами), а вместе с тем роль защитника будущих опричников и одновременно позицию арбитра в неизбежных конфликтах между О. и земщиной.
Формирование опричной территории
Иван IV включил в О. неск. видов земель и территорий: ок. 20 дворцовых и оброчных волостей в центре, на северо-западе и в Ср. Поволжье, которые должны были обеспечить царя, опричный двор и войско с.-х. и промысловой продукцией; практически все города и поселения с развитой соледобычей как внутри О. (Соль-Тотемскую, Сольвычегодск, Солигалич), так и в окружении земских земель (Старую Руссу, Балахну), приносившие весьма большие доходы; Поморье и сев. города (Подвинье с Холмогорами, Вагу, Каргополье, Великий Устюг со всеми волостями, Вологду с уездом), важные в материально-финансовом отношении и для контроля над маршрутом рус.-англ. торговли, имевшей стратегич. значение; 10 городов с уездами, избранных по двум критериям – наличию относительно многочисленной и с качественным составом служилой корпорации поместных детей боярских, а также расположению в значимых в геополитич. или воен. отношениях районах (на западе – Вязьму и Можайск, на юго-западе – Козельск, Лихвин, Медынь, а также Малый Ярославец, Белёв и две трети Перемышля, в центре и в Заволжье – Суздаль с Шуей и Галич со всеми пригородами). В столице в О. вошли территория от Чертолья до левой стороны Никитской ул. включительно (за исключением ряда монастырей и их слобод), небольшая часть Московского Кремля и ряд слобод в др. частях города. Летом 1566 в О. вошли прикамские владения Строгановых; в 1567 – Кострома, Старица, Верея, часть Боровского у., новые слободы в Москве. В Александровской слободе расширялась и укреплялась опричная резиденция (в т. ч. за счёт новых дворов-усадеб членов опричного двора), в Вологде в 1565–69 строились собор и царская резиденция, в Москве на территории совр. Манежной пл. возведён опричный двор (весна 1566 – янв. 1567; был обнесён высокой каменной стеной с 3 воротами и резными скульптурами львов и орлов, повёрнутых в сторону земщины). В 1568 для обеспечения безопасности царских резиденций в Александровской слободе (главная с кон. 1567) и Вологде в О. включены части Переславль-Залесского и Белозерского уездов; в янв. 1569 – Ростовский, Ярославский и Пошехонский уезды (это заметно увеличило опричное войско, расширило опричный поместный фонд и обеспечило прямые маршруты в Подвинье и Вологду через земли О.); в том же году – моск. Симонов мон. и торговая Московская компания. В 1570 в О. взяты Бежецкая и Обонежская пятины, Торговая сторона в Новгороде, где начали возводить очередную царскую резиденцию.
Корпус опричников
(«наказующего меча» в руках царя) повторял традиционную к 1560-м гг. иерархич. структуру и представлял собой двор и совокупность служилых рядовых опричников из городов. Опричный двор (изначально не более 100–150 чел.) состоял из переведённых в О. или же вновь назначенных думных, высших придворных и дворцовых чинов (в первое время немногочисленных), а также стольников, стряпчих, дворян и жильцов. Весной 1565 по жёстким критериям произведены персональный выбор членов опричного двора под личным контролем царя и отбор рядовых опричников комиссией, состоявшей из боярина А. Д. Басманова (из рода Басмановых), оружничего кн. А. И. Вяземского, ясельничего и думного дворянина П. В. Зайцева. Выяснялись служебная состоятельность детей боярских, их родственные и брачные связи, знакомства и патронально-клиентские отношения. Опричники особой клятвой обязывались не иметь никаких связей с лицами любого статуса из земщины и доносить обо всех ставших им известными «изменах» и «неправдах». Указ о введении О. определял численность всех опричников в 1 тыс. чел., но эта цифра была, скорее всего, превышена уже к лету 1565. Постепенно состав опричного двора увеличился (до 300–350 чел. в кон. 1560-х – нач. 1570-х гг.), в нём, в частности, выросло представительство думных и высокостатусных чинов [в Думе оказались не позднее 1566 бояре З. И. Очин-Плещеев, Ф. И. Умной-Колычев, И. А. Бутурлин (из рода Бутурлиных), окольничий В. И. Умной-Колычев, кравчий Ф. А. Басманов, Д. И. Годунов и др.]. Росла и численность рядовых опричников (до 7–8 тыс. чел., из них опричных стрельцов – до 1,5 тыс. чел.).
Во время длительного пребывания в Александровской слободе (особенно с кон. 1567) царь и его окружение уподоблялись монашеской общине, Иван IV выступал в роли строгого игумена, заботившегося о «чистоте истинной веры» своих иноков. Монашеское платье оставалось верхней одеждой опричников и в миру (под ним они носили кафтаны и однорядки из дорогих вост. и европ. тканей). Собачья голова и мётлы (или помело) в конном снаряжении опричников символизировали их преданность царю и неукротимость в «очищении православного царства» от предателей и врагов. Подразумевалось, что опричники уподобляются «гневным ангелам» небесной рати св. архангела Михаила, отправляющим «грешные» души царских изменников в ад.
Институты управления в опричнине. Активное участие Ивана IV в устроении О. определило относительную немногочисленность институтов управления в ней на начальном этапе. Во главе опричной казны стоял казначей У. Л. Пивов (царь обложил земщину огромным налогом-контрибуцией в 100 тыс. руб. «на свой подъём»), Постельного приказа (выполнял, в частности, функции личной канцелярии, органа управления личной казной царя) – постельничий В. Ф. Наумов, Конюшенного ведомства – ясельничий П. В. Зайцев. Службами по обеспечению потребностей монарха и его семьи, опричного двора, функционирования царских резиденций, а также населением дворцовых земель в О. управляли спец. дворцовые учреждения. Поземельными, финансовыми и судебными вопросами на опричных территориях, не входивших в состав дворцовых, ведали опричные дьяки (Д. Володимеров, П. Григорьев). На 1-м этапе развитию и укреплению системы приказов в О. способствовал рост численности корпуса опричников, на 2-м этапе – расширение и усложнение функций приказов в О., а также укрепление её политич. значения в целом. В Александровской слободе возвели для них особые здания, в неск. раз увеличилось число дьяков и подьячих. В опричной думе всё более сосредотачивалось решение внешнеполитич. вопросов; приём и отпуск царём зарубежных послов и посланников всё чаще происходил в Александровской слободе. Воеводскими назначениями, сроками службы, которую в 1568–71 на юж. и зап. границах регулярно несли опричные отряды, ведал опричный Разряд.
Первый этап опричнины (1565 – ноябрь 1567)
Одновременно и вслед за отбором людей в О. осуществлялись переселения: из опричных уездов выводились владельцы поместий и вотчин (в принципе они должны были получать и часто получали поместья в уездах земщины), не попавшие в О., их земли отдавались в качестве поместных дач опричникам. Последние сохраняли свои вотчины не только в опричных, но и в земских уездах, имели более высокие нормы поместных окладов и денежного жалованья. 600–700 чел. (с учётом членов семей) дворовых детей боярских из уездов, попавших в О., а также из ряда земских уездов по царскому указу от мая 1565 сослано с семьями в Казанский край с конфискацией их вотчин. Значит. часть сосланных составляли представители знати – титулованной (ростовские, стародубские, ярославские Рюриковичи и князья Оболенские) и нетитулованной (лица из 8 старомосковских и старотверских родов). Всего опричные переселения и ссылки охватили весной – летом 1565 более 6,5 тыс. чел. (с учётом членов семей, но без учёта холопов) из числа высокостатусных лиц, дворовых и городовых детей боярских. Немногочисленные опричные казни и опалы зимой – весной 1565 коснулись преим. представителей титулованной аристократии. Зимой по приказу царя был насильственно пострижен в монахи и заточён в монастырь кн. Д. И. Оболенский-Телепнёв Ёрш, в феврале казнены выдающийся военачальник, боярин кн. А. Б. Горбатый вместе с сыном Петром и тестем окольничим П. П. Головиным (из рода Головиных), немного позднее – недавний фаворит царя, кравчий кн. П. И. Горенский с двумя двоюродными братьями, в марте опричниками убит кн. С. В. Лобанов-Ростовский.
На первом этапе О. царь ещё доверял земской думе, поручая ей оперативное управление важными воен. делами (под приглядом опричников) во время своих длительных (ок. 4 мес) поездок по стране. Вместе с тем расширялись функции и прерогативы опричных учреждений, а также советников Ивана IV в О.: они участвовали в 1566–67 в рус.-литов., рус.-швед. и рус.-англ. переговорах и в рус. посольствах (отдельно и совместно с земскими думцами; во время секретных бесед с послами царя сопровождали только опричники).
Весной 1566 царь сделал некоторые уступки земщине, что было связано с неблагоприятным ходом Ливонской войны 1558–83: освободил из заключения боярина кн. М. И. Воротынского, в мае разрешил вернуться из Казанского края сосланным в опалу (половина новопоселенцев получала обратно конфискованные вотчины, остальные – в течение нескольких лет). Вскоре после заседаний Земского собора 1566 ок. 300 членов земского двора разного статуса подали Ивану IV челобитную с настоятельной просьбой отменить О., подчёркивая возросшую социальную рознь и нетерпимые насилия опричников. Примерно тогда же состоялись выборы нового митрополита (прежний, Афанасий, в отсутствие царя в Москве и без его разрешения оставил кафедру и удалился в Чудов мон.): первая кандидатура архиеп. Казанского Германа из-за его требований отмены О. была отвергнута царём, в итоге избран Филипп (Колычев). Он отказался «вступаться в опричнину» и добился восстановления права «печалования за опальных», которым, видимо, вскоре воспользовался: из подписавших челобитную царь приказал казнить только 3 чел., остальных освободил после 5-дневного тюремного заключения (из них ок. 50 чел. были наказаны батогами).
Осенью 1567 в начале царского похода в Ливонию, который в случае удачного исхода должен был привести к занятию ганзейских портов в Ливонии и выведению из войны Вел. кн-ва Литовского (ВКЛ), Иван IV получил информацию о том, что некоторые думные и высокостатусные лица из земщины якобы намереваются отстранить его от власти. По одной версии, его хотели передать польск. королю Сигизмунду II во время этого похода; по другой – заменить на троне удельным кн. Владимиром Андреевичем (он сам и отдал царю будто бы составленный по его же просьбе «заговорщиками» некий список из нескольких десятков лиц; первым стояло имя боярина И. П. Фёдорова). Иван IV с царевичем Иваном Ивановичем и с тем же кн. Владимиром Андреевичем фактически бежали с театра воен. действий под охраной опричных отрядов и срочно вернулись в Александровскую слободу. Провал похода 1567 стал рубежом между первым и вторым этапом опричнины.
Второй этап опричнины (1568–72)
Главным делом опричных учреждений и опричников с 1568 стал розыск и безжалостное уничтожение царских «изменников». Внутр. политика Ивана IV приобрела сугубо карательный характер. С зимы 1567/68 резко увеличились масштабы казней. Сначала опричники убили более 40 чел. (неск. дьяков, членов земского двора ср. уровня, стрелецких голов), обвинённых в запаздывании доставки артиллерии и в др. расценённых как преступные ошибках при организации похода в Ливонию 1567. Уже тогда стали привычными казни «виновных» с семьями, в т. ч. с малолетними детьми. Немного позднее развернулась масштабная репрессивная акция по делу боярина И. П. Фёдорова: разгрому подверглись его многочисл. вотчины в разл. уездах. Опричники убивали слуг и холопов боярина с их семьями, местных землевладельцев, священников, так или иначе связанных с управителями имений Фёдорова; затем репрессии распространились на широкий круг его дальних родственников и знакомых. Иван IV лично 11.9.1568 заколол Фёдорова кинжалом в царском дворце в Московском Кремле, опричники выбросили его тело на территорию земщины рядом с отхожим местом, запретив погребение. Всего по приблизительным подсчётам к концу осени 1568 по прямым приказам царя (или в соответствии с их смыслом) опричниками убито без следствия и суда, без причастия и заупокойных вкладов и во многих случаях без погребения до 650–700 чел.
Уже после первых казней по «делу Фёдорова» стала ясна позиция митрополита: впервые Филипп прилюдно осудил О. в Успенском соборе Московского Кремля в марте 1568, после чего опричники убили несколько старцев из окружения митрополита. Новые обличения, угроза публично проклясть опричников летом – осенью 1568, отъезд Филиппа в моск. монастырь Николы Старого без офиц. ухода с кафедры сопровождались новыми казнями лиц из его окружения. В начале ноября над Филиппом состоялся соборный суд, было объявлено о якобы обнаруженном нарушении им монастырского устава в бытность игуменом Соловецкого мон., за что он был лишён сана. Опричники 8 нояб. во время литургии в Успенском соборе, зачитав постановление Освященного собора, сорвали с Филиппа митрополичье одеяние.
Захват литов. войсками на 2 нед в янв. 1569 Изборска был воспринят как результат измены, опричники казнили ок. 20 чел. (из числа псковских подьячих, горожан, служилых людей гарнизона), в опалу были сосланы до 500 семей псковичей и до 150 семей новгородцев. Вместе с тем расширение территории О. в 1568 и особенно в нач. 1569 стало дополнит. источником усиления социальной напряжённости в стране в условиях эпидемий и неурожаев 1569–70. Насилия опричников над земцами по имущественным, земельным и иным поводам стали повседневной нормой в условиях полной правовой незащищённости земцев и практик местных адм.-судебных органов как опричных, так и земских (все дела решались в пользу опричников).
Посетив летом 1569 Вологду, царь приказал казнить нерадивых, по его мнению, строителей Кремля и их руководителей. Тогда же был получен донос на удельного кн. Владимира Андреевича, который якобы с помощью царского повара хотел отравить Ивана IV рыбой из царских ловель на Волге (этот донос совпал с рассказом вернувшихся из Швеции рус. послов о свержении в 1568 короля Эрика XIV его братьями). В сент. 1569 кн. Владимир Андреевич с семьёй и двором был срочно вызван из Нижнего Новгорода в Александровскую слободу, на последней перед ней остановке опричники зачитали ему приговор: по приказу царя 9.10.1569 кн. Владимир Андреевич вместе с женой Евдокией Романовной (урождённой княжной Одоевской) и дочерью приняли яд. 11 окт. (по др. данным, 20 окт.) была умерщвлена «дымом» мать Владимира Андреевича инокиня Евдокия, с нею вместе погибло ок. 20 чел. (в т. ч. 12 её боярынь-стариц). В те же дни и позднее по «делу» кн. Владимира Андреевича опричники убили до 140 чел., в т. ч. горожан из Нижнего Новгорода.
В начале осени 1569 был лишён сана рязанский владыка Филофей, опричники убили ряд лиц из его окружения, игуменов ряда рязанских и нижегородских монастырей. Немного позднее царь конфисковал около половины вотчин Рязанской кафедры, часть вотчин старобоярских рязанских родов и ряд монастырских владений. Эти земли были отданы в поместья как компенсации за конфискованные владения выселенцам из новых опричных уездов и возвращённым из ссылки опальным.
Опричный террор достиг апогея во время похода Ивана IV на Новгород и Псков (дек. 1569 – февр. 1570) и во время казней в Москве (июль – авг. 1570). Поводом к походу послужили показания новгородского подьячего на пытках по «делу» кн. Владимира Андреевича, а также присланная из Новгорода некая «польская память». Карательная экспедиция готовилась втайне как масштабная воен. операция. По ходу продвижения опричники убивали всех проезжавших, погромам, начиная с тверского рубежа, подверглись города и сёла. В Твери сначала уничтожили или конфисковали имущество монастырей и храмов, затем разгромили посады. Опричники казнили лиц духовного сословия (Г. Л. Скуратов-Бельский задушил в тверском Отроче мон. быв. митрополита Филиппа после его отказа благословить поход), местных приказных, детей боярских и купцов, а также ещё находившихся на пути в ссылку псковичей и пленных литовцев. 2.1.1570 передовой отряд опричников прибыл к Новгороду, окружив его заставами. При торжественной встрече новгородцами на мосту через Волхов Иван IV 8 янв. публично обвинил архиеп. Пимена, его окружение, новгородские власти и купцов-гостей, а также горожан в целом в намерениях передать Новгород и Псков Сигизмунду II, «извести» самого царя, а трон передать кн. Владимиру Андреевичу. Была опечатана казна архиепископа, а также всех новгородских и пригородных монастырей и храмов. С 9 янв. начались дознание, суд и казни, продолжавшиеся 4 нед. Через пытки прошли духовные и светские лица архиепископского двора, включая рядовых детей боярских из окружения владыки, представители белого духовенства города, практически весь состав новгородской приказной избы и др. органов управления (дьяки и подьячие), местные помещики, ранее служившие кн. Владимиру Андреевичу, а также богатейшие гости города (Сырковы, Таракановы, Ямские), у которых были отняты огромные средства, пополнившие опричную казну. В течение 7 дней царь с опричниками объехал 27 монастырей, конфисковал их казну, колокола, ценную утварь; многочисл. обозы с церковным имуществом тянулись в Александровскую слободу неск. месяцев (часть имущества позднее, в кон. 1571 и в 1572, царь вернул и приказал отлить новые колокола для Софийского собора в Новгороде). Одновременно в янв. – начале февр. 1570 отряды опричников «выводили измену» в новгородских погостах и городах – Ладоге (ныне Старая Ладога), Кореле (ныне Приозерск), Орешке (ныне Шлиссельбург), в Ивангороде. В Нарве 400 опричников уничтожили запасы зерна, соли, др. имущество рус. купцов (с них взято 8 тыс. руб. и 100 золотых чаш и кубков), разорили рус. дворы (нем. жителей города не тронули), ограбили двор наместника и арестовали земского воеводу. 6–12 февр. опричники громили новгородский посад. 13 февр. Иван IV вызвал в свой лагерь по представителю «с каждой улицы», объявил им прощение и возложил всю ответственность «за кровь» и наказания на архиеп. Пимена и его «злых советников». По-видимому, в это же время в Новгороде был казнён глава Пушкарского приказа боярин В. Д. Данилов. Через неск. дней царь с опричниками уже был в Пскове, где гл. удар репрессий пришёлся на монастыри и приказной аппарат. По приблизительным подсчётам, за время похода 1569–1570 опричники убили 2,7–3 тыс. чел. С учётом лиц, имена которых не отразились по разл. причинам в синодиках об опальных, цифру казнённых следует значительно увеличить. Кроме того, неск. сотен опальных и членов их семей были отправлены в тюрьмы Москвы и Александровской слободы (большинство из них казнили летом 1570). Пимен был публично облачён в одежды скомороха, посажен задом наперёд на кобылу с гуслями в руках и в сопровождении опричников отправлен в Москву. Освященный собор в июле 1570 лишил его сана и отослал в заключение в Никольский мон. близ Венёва. Около года опричники добивались выплаты огромной контрибуции (13 тыс. руб.) с монахов, а также с настоятелей храмов в Новгороде.
Обсуждение планов похода на Новгород, форм его организации и проведения впервые выявило серьёзные несогласия в опричной элите. Ещё до похода отстранены от дел кравчий Ф. А. Басманов (умер в тюрьме) и его отец боярин А. Д. Басманов (вскоре убит вместе со вторым сыном). Тогда же пытали, а затем сослали в заключение оружничего и окольничего кн. А. И. Вяземского. Вероятно, весной 1570 казнены ещё ок. 10 видных опричников (братья опричный боярин З. И. Плещеев и воевода И. И. Плещеев, двое сородичей кн. Вяземского, опричные подьячие и др.).
Сведения, полученные на допросах с пытками арестованных в Новгороде лиц, заставили царя подозревать, что теперь изменников нужно искать в Московском Кремле, среди земской приказной элиты. За июль – авг. 1570 в центре Москвы было казнено от 220 до 250 чел., в т. ч. земский казначей Н. А. Фуников-Курцов, печатник И. М. Висковатый, гл. дьяки Поместного, Разбойного и др. приказов, десятки моск. подьячих, видные воеводы из княжеских фамилий, арестованные по делу Пимена и находившиеся в моск. тюрьмах новгородские дьяки и подьячие, архиепископские бояре, приказные, дети боярские и др.; ок. 180 новгородцев царь помиловал. В расправах в присутствии Ивана IV, разъезжавшего в боевых доспехах на коне среди толпы 25 июля, участвовали его ближайшие советники из О. – брат недавно умершей царицы, кн. М. Т. Черкасский (в опричных разрядах он всегда писался выше всех бояр), Г. Л. Скуратов-Бельский, В. Г. Грязной, П. В. Зайцев и др.
Подписание 22.6.1570 невыгодного, по мнению царя, перемирия с возникшей на основании Люблинской унии 1569 Речью Посполитой, отказ англ. королевы Елизаветы I Тюдор от предполагавшегося союзного договора, заключение Штеттинского мира 1570 между Швецией и Данией, а также провал весной 1571 осады Ревеля, ведшейся рус. армией и войсками дат. герцога Магнуса (главы вновь созданного вассального Ивану IV Ливонского королевства), серьёзно ослабили дипломатич. и воен. положение Рус. гос-ва. Майскую катастрофу 1571 (крымский хан Девлет-Гирей I сжёг Москву, его отряды разорили ок. 15 уездов и 26 городов и едва не захватили в плен самого царя) во многом предопределила информация рус. перебежчиков (в т. ч. опричника из Галича Б. Сумарокова и особенно опричника из Белёва К. Тишенкова). Это потрясло основы О. и привело к новым репрессиям лиц из опричных верхов. Между 19 и 21 мая 1571 опричники зарубили кн. М. Т. Черкасского, опасаясь его бегства к хану Девлет-Гирею I, летом казнены П. В. Зайцев, боярин кн. В. И. Тёмкин-Ростовский с сыном, дворецкий царевича Ивана Ивановича боярин В. П. Захарьин-Яковля (опричники убили также его родственников земских бояр И. П. и С. В. Захарьиных-Яковлей), кравчий Ф. И. Салтыков, думный дворянин И. Ф. Воронцов, а также до 10 опричников из статусных чинов опричного двора. Примерно в то же время насильственно пострижены в монахи опричные бояре Л. А. Салтыков (вскоре убит) и И. Я. Чоботов, несколько позднее в 1572 добровольный постриг предпочёл опричный боярин Ф. И. Умной-Колычев. Розыск и наказания осуществило Сыскное ведомство в О., возглавлявшееся думным дворянином Г. Л. Скуратовым-Бельским, ставшим ближайшим советником Ивана IV в О. и лидером группы опричных думных дворян, получивших думные чины в О. не ранее 1570 (гл. обр. за успехи в роли карателей-палачей) и близких ему по незнатному происхождению и прежнему невысокому сословному статусу (печатник Р. В. Олферьев-Безнин, В. Г. Грязной, В. Г. Зюзин, И. С. Черемисинов). В том же 1571 состав опричной думы был уравновешен лицами аристократич. происхождения, переведёнными в О. из земщины с имевшимся у них думным чином (бояре кн. П. Д. Пронский, кн. И. А. Шуйский) или получившими думный чин в 1570–72 в О. (бояре князья Н. Р. Одоевский, С. Д. Пронский, В. А. Сицкий, Ф. М. Трубецкой, П. Т. Шейдяков; окольничие Н. В. Борисов-Бороздин, кн. О. М. Щербатов).
События 1570–71 проявили глубину социально-экономич. и политич. кризиса в обществе и государстве, вызванного существованием О. Царь Иван IV попытался сгладить остроту противоречий в функционировании земских и опричных приказов, в организации воен. службы и придворной жизни, в практике поземельного обеспечения земских и опричных служилых людей. Так, в 1570–72 сократились масштабы опричных выселений, не позднее 1572 опричники (в т. ч. высокостатусные) стали получать поместья на территориях земщины (в частности, в Шелонской пятине), что свидетельствовало об отходе от строгих поземельных порядков, существовавших в О. С осени 1571 земские и опричные думные и высокостатусные чины, приказные дьяки и, видимо, дворовые дети боярские опричного и земского дворов фиксируются вместе в разрядах царских походов. Новых свойственников по своему третьему браку (Собакиных), а также по первому браку царевича Ивана Ивановича (Сабуровых) царь в кон. 1571 жаловал в земские думные чины. В нач. 1572 в Новгороде, где Иван IV укрылся с семьёй и близким окружением после сожжения Москвы Девлет-Гиреем I, царь объединил казну – земскую (вывезенную из Москвы) и опричную (вывезенную из Александровской слободы). В конце февраля – начале марта вернулся в Александровскую слободу, а затем в Москву. В земско-опричной армии под командованием земского боярина кн. М. И. Воротынского, которую собирали весной 1572 на юж. пограничье, дети боярские из земских и опричных уездов были вместе включены в каждый полк рати.
Отмена опричнины и её результаты
В начале июня 1572 царь прибыл в Новгород, где намеревался укрыться в случае нового поражения от крымских войск. Туда 6 авг. Ивану IV доставили известие о победе над крымскими татарами в Молодинской битве 1572 объединённого земско-опричного войска. Неск. дней в Новгороде длились торжества и скорее всего в середине августа Иван IV принял решение об отмене О. (примерно тогда же по неясным мотивам публично казнены неск. опричников из свиты царя). Весьма вероятно, что он 1.9.1572 издал указ о запрете самого слова «О.». Впоследствии царь использовал принцип разделения двора и территории страны. Однако удел князя Московского Ивана Васильевича в «правление» вел. князя всея Руси Симеона Бекбулатовича (1575–76) и особый двор Ивана IV отличались от О. и формально, и по ряду важных характеристик (отсутствие массовых репрессий, менее масштабные перемещения лиц и др.).
О. далеко не в полной мере достигла заявленных царём целей (в т. ч. в его собств. глазах). Скрытая, а в последние годы Ливонской войны порой и открытая оппозиция («измены» в понимании Ивана IV) сохранялась и даже усиливалась. О. удвоила институты социальной организации аристократии, знати и осн. массы служилого сословия, тем самым нарушив сложившиеся в кон. 1540-х – 1550-х гг. принципы их построения и функционирования. При этом традиционно менее статусные «удельные» структуры в личной О. царя получили приоритетное и привилегиров. значение. Социальная мобильность в рамках опричного двора оказалась не вполне привычной – усилилось значение личных контактов с монархом. Это, а также критерии оценки службы (для Ивана IV они во многом ограничивались успехами в карательной деятельности) привели к выдвижению в конце О. на первый план дворян выборных. Соотношение представителей данной среды с титулованной и нетитулованной знатью в думных и высокостатусных чинах двора в принципе не изменилось и в О., но определились новые условия и факторы повышения социального статуса и карьерного роста. Опричный террор заметно сократил число и численность аристократич. фамилий (особенно титулованной знати), частично обновил генеалогич. состав думной и высокостатусной среды, но не сумел изменить принципов её взаимодействия с носителем верховной власти (это в полной мере проявилось после смерти Ивана IV). Даже в О. практически все важнейшие воен. и внешнеполитич. решения принимались царём на совместных заседаниях земских и опричных думцев.
Существенно снизилась обществ. роль РПЦ, особенно в её отношениях с монархом. Впервые с кон. 15 в. произошли в заметных масштабах конфискации духовных вотчин. Иван IV фактически отменил некоторые постановления Стоглавого собора 1551.
О. продемонстрировала функционирование самодержавной власти в обличии террористич. деспотии. Несомненно, что О. сама по себе и в государстве в целом способствовала укреплению и развитию приказов, особенно финансовых и связанных с обеспечением воен. дела. Вместе с тем политика О., растущая социальная и экономич. неустойчивость в годы О. затормозили, а частично свели на нет развитие местных адм.-судебных институтов на базе сословного представительства, прежде всего от уездных служилых корпораций (именно в годы О. в центр. уездах страны появились первые воеводы в качестве института местного управления).
1570–71 стали временем запустения и обезлюдения мн. регионов страны. Опричные карательные экспедиции наряду с голодом, эпидемиями и налоговым гнётом были причиной развивавшегося аграрного кризиса. Тщательный отбор в опричники и переселения нанесли чрезвычайно сильный удар по устойчивости системы землевладения. О. закрепила принципиальные изменения в формах земельной собственности знати и служилого сословия: в большинстве районов страны родовая и благоприобретённая вотчина сохранялась в небольших размерах. Она не только подвергалась конфискации по разл. поводам с последующим переводом в разряд поместных земель, но и в значит. объёме переходила к монастырям в форме вкладов или продаж, особенно начиная с 1568 (соединяясь с постригом, такой вклад мог обеспечить вотчинника до конца жизни; в 1572 правительство предприняло меры по ограничению поступления вотчин в обители). Неустойчивой стала и поместная система, т. к. реальные размеры жалуемых поместий зачастую были значительно меньше полагавшегося по окладу служилому человеку (прежде всего это было характерно для уездов земщины). Регулярные переселения формировали у служилых людей чувство неуверенности в продолжительности владения данным конкретным поместьем, что в итоге порождало хищнич. эксплуатацию крестьянского труда и расширенное использование на пашне холопов. Привилегии опричников способствовали практике насильств. и незаконного своза крестьян в их владения, что в условиях наступившего аграрного кризиса было особенно болезненным.
Мощный удар экономике страны нанесли контрибуция при введении О., включение в её состав наиболее финансово значимых промыслов (в первую очередь соледобычи), а также восстановление Москвы после майских событий 1571. Помимо прямых налоговых льгот и денежных ссуд, в столицу были срочно насильственно переселены богатые купцы и ремесленники из большинства городов страны (от Новгорода, Вологды до Мурома). Эта мера крайне отрицательно сказалась на развитии городов в целом, её следствия не были целиком преодолены до кон. 16 в.
О. усугубила для служилого сословия и всего населения страны негативные последствия ведшихся Рус. гос-вом в период её существования воен. действий.